И галантно поклонился.
— Значит легендарный герой нашел какую-то тропинку в другой мир, — разогнувшись задумчиво промолвил он, и машинально потрогал то ли слишком длинную щетину то ли слишком короткие усы. — И там он, по всей видимости и скончался, иначе бы его тело давно нашли… Как это было?
Может я конечно тормоз, а может это были последствия выпитого, но от слов призрака в прострацию я не впал. И даже не застыл как громом пораженный, как по всем законам жанра должен был сделать. И уж тем более не стал как в слезливой мелодраме бросаться призраку на шею с криками и слезливыми соплями. Еще более подозрительно посмотрев на старого хрыча я пару раз дернулся в путах и со значением высказался:
— Дедуль, так может родственничка то отпустишь?
— Ты как с королем разговариваешь, нахал! — возмутился призрак, но, тем не менее, паралич убрал. — Хотя, в принципе можно. Бежать то тут особо некуда. Вроде как. Но кольцо не трогай! Удушу! И рассказывай, рассказывай. Не так много осталось вещей, способным вызвать мое любопытство и смерть Олафа Рыжего одна из них.
Ощутив свободу, помассировав сдавленное горло и затекшую шею левой рукой, все еще не выпуская глок из правой, принялся вспоминать, как же отбросил коньки основатель моего рода — в чем то легендарная личность, прославившаяся на весь Эрин своей наглостью, бесстрашием и совершенно чудовищным аппетитом до женского пола. Последнее что сохранилось в семейных преданиях, что после возвращения из вояжа в Италию, где он со своей дружиной и еще кучей викингов знатно пограбил католические монастыри, старому Олафу, лишившемуся в этом походе руки, стукнуло в голову отправиться на поиски Винланда, в которых он вроде и сгинул. Во всяком случае, больше о его безрассудных поступках и обрюхаченных им молодых красотках не было слышно. Хотя не удивлюсь, что на американском континенте, если он до него доплыл, предок оторвался за все тяготы длительного морского путешествия. Ну а примерно через пару лет после его отплытия, из далекой Италии возвратился его соратник, привезший с собой не много ни мало — мумифицировавшуюся руку этого самого Олафа и его кольцо. После того злосчастного боя, в котором предок лишился своей хваталки и был вынужден позорно бежать, монахи, оказавшиеся к слову не такими уж хлюпиками, выходили одного из захваченных живьем викингов и после мощной промывки мозгов обратили его в христианство. Вот именно поэтому брат Марк (если правильно помню семейные хроники) и смог вернуться на Эрин в составе папской делегации, захватив при этом потерянные цацки своего бывшего соратника.