В качестве финального штриха сыграл тот факт, что ритуальные маги могли колдовать хоть и мощно, но достаточно медленно, а значит на поле боя с более-менее серьезным врагом без надежного прикрытия, в идеале армии, им делать было абсолютно нечего. Разве что умирать. Поэтому-то метры темных искусств испытывали большие сложности с набором учеников, которые предпочитали при первой же возможности забросить преподаваемую им стезю и переквалифицироваться. Асанта, насколько я знаю, стала ведьмой после того как вдрызг разругалась со своими эльфийскми родственниками, чем-то очень сильно задевшими полукровку. Ее стезя стала своеобразным плевком в глаз перворожденным родичам. Правда, к чести последних, стоит сказать, что ошибку они вроде бы осознали и пару раз пытались извиниться под предводительством остроухого отца девушки. Но она отвергала их робкие попытки примирения. И теперь никогда уже не сможет помириться с родителем и его собратьями. Разве что на том свете, когда ее долгоживущая, но отнюдь не бессмертная часть семейства все же туда попадет.
— Отпууусстии, — снова зашелся в полувое-полусотне труп. — Бооольнооо.
Но Секрес продолжал тянуть заклинания, прочно прикрепляя суррогатную жизнь к страдающему телу. На мой взгляд, даже излишне прочно. Упокаивать теперь замучается, а самое главное я уже выяснил. Если покойник вообще поднялся, то он не один из слуг Светлого Господина, да и вообще не жрец светлых богов, а просто убийца, раздобывший амулет инквизитора. Некромант, впрочем, уже заканчивал предварительную фазу допроса. Вероятно, старый маг решил, что теперь объект точно не смоется обратно за грань смерти и его душу не придется заново вызывать из небытия, растрачивая силы и время.
— Говори, — удовлетворился, наконец, своей работой Секрес. — Как твое имя?
— Форес. Фоорессс! — забился в припадке труп, корчась от боли, но, не пересекая, тем не менее, проведенной солью черты. Его руки, словно лапы какого то насекомого, сгибались в суставах под всевозможными углами с влажным хрустом, стараясь то ли вцепиться в стоящих рядом людей, то ли ухватить что-то видимое только мертвому. — Отпуустии!
— Ты убийца? — меланхолично уточнил итак известную вещь некромант, для которого метания расспрашиваемого объекта были делом глубоко привычным и наверняка ни сколько не отталкивающим.
— Дааа! — выплюнул с ненавистью ассасин. — С пятнадцати лет в гильдии! Больно! Отпустии!
— Кто заплатил тебе за нападение на меня? — спросил я. — Или твоей целью была девушка, а я просто так подвернулся?
— Ты. Ты. Тыыыы! — зарычал труп. — Заказ пришел. Неделю назад пришел! На мага пришел. От главы гильдии, Ольгреды-Паучихи пришел с ее личным посыльным! И могила, где буквально только что зарыли какого-то дряхлого святошу с его цацкой там указана была!