Эти чертовы катакомбы определенно нуждались в чистке. И в ремонте. Бредя в пыли едва ли не по щиколотку и пару раз обходя завалы, мы протискивались куда-то вперед и вверх по туннелям. Вернее, протискивался только я. Канлер Великий благодаря своему призрачному состоянию большинство неудобств материального мира попросту игнорировал. Нет, ну на кого рассчитаны такие низкие потолки? На пигмеев что ли?! Я же не иду даже. Ползу на четвереньках. И обдираю при этом сразу и бока и спину, которой трусь об низкий потолок.
— Уф, далеко еще? — почти простонал я, останавливаясь перевести дух на крохотном пятачке относительно свободного пространства. Несмотря на то, что мне случалось бывать в куда как более просторных душевых, сейчас это место выглядело практически раем. В нем можно выпрямиться.
— Пришли почти, — буркнул призрак и распахнул незамеченную мной ранее дверь. — Вот она, башня королевского звездочета.
Я сделал шаг и оказался в помещении, похожем на смотровую площадку. Крыши нет. Стен почти нет. Только небольшие бортики перил и я, вспомнив рассказы о демонах, которым так по вкусу люди, моментально прячусь за ними, а то красоваться во весь рост не хочется. С такой высоты мужчину с моим телосложением можно не напрягаясь рассмотреть за километр. На полу рядом с очередной лестницей, ведущей на этот раз вниз, лежит парочка упавших шкафов и осколки каких-то диковинных механизмов, давно пришедших в негодность.
— И зачем, интересно, вести тайны ход на такую верхотуру? — спросил я призрака.
— Понятия не имею, — откликнулся король, рассматривая окрестности. — Уже до меня все так было.
— Слушай дедуля, хватит маячить, демоны же кругом, — попытался укорить я привидение, помня о потенциальном противнике.
— И что? — отмахнулся он. — Они ко мне уже привыкли. Низшие мне вообще не опасны, плоти, которую можно сожрать уже давно не имею. А высшие, те, что могли бы покуситься на душу, нежитью банально брезгают, ибо им ее вкус не нравится. Нет, с голодухи, конечно, они меня сожрут. Если поймают. И если им раньше какой-нибудь другой демон, который, как ни крути, все же повкуснее ожившего покойника, раньше не подвернется. Да и не ходят они сюда, неуютно им в зданиях, примыкающих к дворцовой площади. Вот в городе, это да, это им раздолье.
Я осторожно подполз к подозрительно выглядевшим по причине преклонного возраста и общей тщедушности перилам и, стараясь не опираться на древнюю конструкцию, начал разглядывать окрестности через бинокль, захваченный мной с Земли вместе с пробной партией оружия и так и не снятый с шеи. Ну что сказать…местность выглядела не слишком хорошо. Больше всего окружающий ландшафт был похож на какой-нибудь американский пригород, построенный исключительно для состоятельных янки, заброшенный после массовых беспорядков. Двух, трех и четырех этажные особняки, к каждому из которых прилагалась довольно большая лужайка, кое где уже заросшая кустарником и молодыми деревьями, были обнесены высокой стеной и простирались вдаль на пару километров, постепенно понижаясь и теряя в размерах земельного участка. Когда то это место было, по меньшей мере, симпатичным. Но не теперь. Примерно каждый десятый дом носил следы пожара и был частично или полностью обуглен. На месте парочки имелись немаленькие кратеры, а вид их соседей заставлял задуматься о том, что ямы были вырыты при помощи авиабомб. Окна все без исключения зияли пустыми провалами, кажется, каким-то неведомым вандалам было физически больно видеть целые стекла. Кое где в постройках, в том числе и каменных, были дыры, которые явно проделало что-то большое и стремящееся попасть внутрь строения. В одном месте прямо посреди разбитых ворот застрял скелет неведомого существа, размерами немного уступающий лимузину. В одном месте талантливый и сумасшедший декоратор установил настоящую свалку человеческих скелетов, часть из которых неведомым образом удерживалась в вертикальном положении на плоской крыше особняка. Впрочем, приглядевшись, я понял, что удерживает кости. Колья. Длинные тонкие и явно металлчические стрежни. С части из них давно истлевшая плоть уже осыпалась, а на некоторых останки еще держались, будто примагниченные. И… И они шевелились! Корчились и дрожали, словно живые!