Именно это должны принимать в соображение, когда мы еще раз обращаемся к покинутому Сыну Человеческому, к образу человека, который стоит перед нами в тот момент, когда, согласно Евангелию от Марка, космический Христос все больше терял связь с Сыном Человеческим. Тогда стоял перед человечеством, которому все это было явлено, Человек в том своем образе, какой дали человечеству Божественно-духовные Власти. Так стоял Он тогда, но возвышенный, одухотворенный трехлетним пребыванием Христа в Иисусе из Назарета. Таким стоял Он перед своими ближними. Люди завоевали себе в смысле понимания только то, что сделали из понимания и познания тысячелетние влияния Люцифера и Аримана. А тогда стоял там Человек, который за эти три года изгнал из себя люциферические и ариманические влияния. Тогда было явлено другим людям то, каким был человек прежде, чем пришли Люцифер и Ариман. Только через импульс космического Христа был этот человек снова таким, каким он был введен в физический мир, низойдя из духовного мира. Тогда стоял там Дух человечества — Сын Человеческий — перед теми, кто тогда был судьями, палачами в Иерусалиме. И Он стоял таким, каким Он мог стать, когда все, что Его прежде уничижило, было изгнано из человеческой натуры. Тогда^, когда совершалась Мистерия Голгофы, стоял Человек перед другими людьми, его собратьями, в таком образе, перед которым эти другие должны бы встать и молиться: «Вот я тут, в моем самом высшем идеале, в том образе, какого я должен достигнуть, преобразовав себя самым горячим стремлением, которое только может исходить из моей души. Вот я стою перед Тем, что единственно достойно почитания и молитвы во мне самом — перед Божественным во мне», о чем апостолы, если бы они могли обрести самопознание, должны были бы сказать себе: «Во всем обширном окружающем мире нет ничего такого в отношении его состояния и величия, что могло бы сравниться с тем, что есть перед нами в «Сыне Человеческом!»
Такое самопознание должно бы иметь человечество в тот исторический момент. А что сделало это человечество? Оно плевало на Сына Человеческого, бичевало Его, повело Его на распятие! Это драматический поворотный пункт от того, что должно было бы быть — от признания, что тогда стояло перед людьми то, с чем ничто во всем мире не может сравниться — к тому, что нам здесь показано в сцене унижения. Показан человек, который вместо того, чтобы познать себя, сам себя втаптывает в прах, сам убивает себя, потому что не познает себя, и только через этот урок, через этот космический урок может получить Импульс, благодаря которому открывается возможность мало-помалу в борьбе добиться своей сущности — в дальнейшей перспективе земного развития.