Элейн/Эйлин нахмурилась:
— Да, профессор Уэлч — ее муж. Он заведует педиатрией.
— Они женаты?
— Да, инспектор Броуди. Вы собираете о Ширли сведения?
— Мистер Броуди. Я ушел из полиции два года назад, Эйлин.
— Элейн.
— С чего вы решили, что я собираю о ней сведения?
Элейн пожала плечами:
— Может быть, потому, что вы мне допрос учинили.
— Извините.
Элейн придвинулась поближе и сообщила доверительным тоном:
— Вы же знаете, верно, что она — сестра…
— Да, — прервал ее Джексон. — Знаю.
Ширли Моррисон не сменила фамилию после того, как посадили ее сестру, и когда вышла замуж — тоже. В дурмане их совместного утра он спросил ее: «Ты никогда не меняла фамилию?» И она ответила: «Это было единственное, что у меня осталось». Ее муж перешел к другому младенцу-инопланетянину, а Ширли положила того, которого держала в руках, обратно в его космический корабль.
В палату вошел медбрат-австралиец и что-то сказал Ширли Моррисон. Она подняла глаза и нахмурилась, увидев Джексона. Он пожал плечами и сделал беспомощное лицо. Показал на свой неокольцованный безымянный палец, потом на нее. Она воздела очи к небу — мол, что за дурацкий способ общения. И кивнула ему на вход в палату. Дверь она приотворила всего на пару дюймов, словно Джексон мог представлять угрозу.
— Почему ты не сказала, что замужем?
— Это что-то изменило бы?
— Да.
— Боже, Джексон, ты что, последний праведник на земле? Это был просто секс, забудь об этом.
Она закрыла дверь у него перед носом. Эх, не зря у него было дурное предчувствие. То ли она искусно лжет, то ли просто умело избегает правды. А есть ли разница? Он привык думать, что правда — категория абсолютная, но не делает ли это из него нравственного фашиста-крохобора?
Выходя из отделения, Джексон чуть было не налетел на желтоволосую бездомную девушку. Она притаилась у стены в коридоре и что-то бормотала себе под нос, точно молитву читала. Джексону захотелось с ней поздороваться, он так часто видел ее в последнее время, что ему казалось, будто они знакомы, но он, естественно, смолчал и очень удивился, когда она заговорила с ним первая.
— Вы ж его знаете, да?
— Кого?
— Того старого толстяка.
— Тео? — догадался он.
— Ага. Он как, в норме?
— Он поправится, — ответил Джексон. Девушка зашагала к выходу из интенсивной терапии, и он добавил: — Можешь навестить его, он в приемном. Как раз часы посещений.
— Была уже. Ищу тут кое-кого.
Джексон вышел из больницы вместе с ней. Она поежилась, хотя вечер был теплый, и закурила.
— Простите, — спохватилась она и предложила сигарету Джексону.
Чиркнув зажигалкой, он заметил: