— Настроение короля изменчиво, как апрельский день. Утром тучи, а через час, глядишь, уже сияет солнышко. Дождь, град, буря — и вслед за этим сразу же теплынь. Ты должна это знать, Кейт.
Говоря это, она расчесывала королеве волосы, и в голосе ее слышался еле сдерживаемый смех.
Неожиданно появившаяся после безысходного отчаяния надежда — это было больше, чем способна была вынести Анна. Она чувствовала, что если король не появится сейчас же, то она сама разразится истерическим смехом.
— Он всегда был очень сильным человеком, - отвечала ей Катарина, — человеком, который никогда не отступал от намеченной цели. А теперь его цель — избавиться от меня.
— Но он еще и очень больной человек.
— Она прекрасна, его новая любовь, и он же лает ее так же сильно, как когда-то желал Анну Болейн, Джейн Сеймур и Екатерину Ховард.
— Но он стареет, и порой нежные пальцы, снимающие боль, значат для него гораздо больше, чем смазливое личико.
— Я хочу только одного — умереть сейчас, а не на эшафоте, чтобы не видеть в толпе лиц моих врагов, пришедших посмотреть, как потечет моя кровь.
— Кейт, Кейт, пока тело живо, в сердце всегда живет надежда. Должна жить. Подтянись. Покажись королю во всем сиянии своей красоты. Ты ведь совсем не дурнушка.
— Мне все равно, Анна, мне теперь все равно. Ну, удастся спастись в этот раз, и что дальше? Ждать, когда король опять подпишет приказ о моем аресте?
— Ты должна спастись... ради Томаса. Он ведь с нетерпением ждет результатов королевского визита.
— Томас?
— Тише! Да, Томас Сеймур. Надеюсь, ему теперь уже ничего не грозит.
— Что это значит? — вскричала Катарина. — Ты думаешь... его обвинят вместе со мной?
— Если кто-нибудь заметил, как он уходил отсюда, то возможно, что и обвинят.
— Но... неужели его могли увидеть?
— Не могли! Он был здесь и только что ушел. Это он предупредил меня, что король идет сюда. Он пришел сюда, рискуя всем. «Скажите ей, — велел он, — скажите ей, чтобы спасла себя...»
— Неужели? — мягко спросила Катарина.
И Анна почувствовала, что в ней возродилась надежда, ибо, когда Катарина заговорила о Сеймуре, она необыкновенно похорошела, невзирая на свое горе. — Он приходил, — продолжала Анна, — рискуя своей жизнью, чтобы предупредить тебя, дать возможность спастись. Он умолял, да6ы ты приложила все усилия, чтобы вернуть расположение короля. Ты должна спасти свою жизнь, чтобы однажды, если судьба смилостивится над тобой...
Лицо Катарины засияло, и в ней не осталось ничего от того бледного, раздавленного страхом существа, которым она была еще несколько минут назад.