«О Боже, помоги мне! — взмолилась про себя Кейт. — Он заговорил о сыновьях! Так, наверное, он говорил и с королевой Екатериной, и с Анной Болейн, и с Джейн Сеймур. И со всеми его ждали неудачи. Две девочки и один болезненный мальчик — вот все, что ему досталось, несмотря на все его усилия».
И с ней начинается та же история.
«Сын! Сын! Мне нужен сын. И если ты не сможешь родить мне сына, то всегда найдется топор или меч, чтобы избавиться от тебя и освободить место для той, которая подарит мне сыновей».
— Ты растерялась, — услышала она мягкий голос короля. — Честь слишком велика для тебя. Ты чересчур скромна, Кейт.
— Милорд... милорд... — в отчаянии начала она. — Я не понимаю...
— Ты совсем себя не ценишь, дорогая. Ты была женой двух стариков — да, они имели некоторое положение, но всячески демонстрировали тебе, что ты им не ровня.
Она с тоской подумала о них. Добрый лорд Боро, мягкий лорд Латимер. Они были стары, но никогда не смотрели на нее так, как сейчас смотрел король; они не вызывали у нее острого, до тошноты, отвращения. А она так мечтала снова выйти замуж — за человека, которого любила! Катарина не осмеливалась даже думать о нем сейчас — она боялась, что не удержится и крикнет королю: «Я люблю Томаса Сеймура!»
Король умел быть таким коварным, таким жестоким. И стоит ей только произнести эти слова, как не только она, но и Томас немедленно окажутся в Тауэре. Ведь женщине, которую выбрал себе в жены король, очень легко стать изменницей.
— Ты слишком скромна, — шептал король, — и не осмеливаешься принять присужденный тебе приз. Не пугайся, Кейт. Послушай, что твой господин, твой король, говорит тебе. Я уже давно распростился со своей юностью. О, юность! Знаешь ли ты, Кейт, что молодым человеком я мог проохотиться весь день напролет, загнать шесть лошадей и остаться таким же свежим, как и утром? Но потом, после этого проклятого падения, на моей ноге появились язвы... и, хотя я применял все известные в христианском мире способы лечения, ничто мне не помогло. Я был тогда королем среди людей, Кейт. И если бы Бог не избрал меня на царство, то они сами указали бы на меня и сказали: «Вот идет король!»
— Я в этом не сомневаюсь, милорд.
— Ты в этом не сомневаешься! Ты не сомневаешься! Это хорошо, Кейт. Но если бы ты знала, как сильно страдал твой суверен, то поспешила бы утешить его...
— Я не осмеливалась и предположить...
— Я даю тебе на это мое разрешение. Подумай о больной ноге короля, Кейт, и поплачь о нем.
— Плакать о вашем величестве — о славном и целиком короле?!
— Фу ты! Ты думаешь о правителе государства, а король ведь не только король, но и человек. Ты знаешь, что я был женат на вдове моего брата. Двадцать лет, Кейт, целых двадцать лет я жил в браке, который и браком-то не был. Двадцать лет я жил в грехе... с вдовой моего родного брата, хотя это был и непреднамеренный грех. Меня обманули, обвели вокруг пальца. А Англия в результате этого осталась без наследника. Ты ведь знаешь эту историю, Кейт.