Поднимаю голову, - что там у нас? Откуда стреляют?
Ничего не соображаю, глаза елозят поспешно…
И тут у меня едва затылок не лопается от страха, - явственно вижу, что стрельба ведётся с чердака дома, находящегося по диагонали, метров за пятьдесят от нас, и метров за тридцать от первого «козелка».
Конечно же, я подумал, что стреляют прямо в меня, и ткнулся рожей в землю, блаженно ощутив щекой ее мякоть и сырость. Пролежав несколько секунд, догадываюсь, что стреляли, нет, не в меня, - палят прямо в «козелок» в котором ехал Язва. С крыши «козелок» очень хорошо видно.
Прицеливаюсь. Получается плохо. Даю несколько длинных очередей по дому, по чердаку. Закрываю глаза, пытаюсь унять дикую дрожь в руках, понимаю, что это бесполезно, и снова стреляю.
Кто-то начинает стрелять сзади нас с Санькой. На малую долю секунду я подумал, что - в нас, что - с обеих сторон, что - всё на хрен. Так и подумал: «всё на хрен», и снова голову в землю вжал, и землю укусил от страха.
- Наши подошли! - шепчет мне Скворец.
Оборачиваюсь, и вижу Куцего, он запрашивает меня по рации, глядя на меня. Вытаскиваю рацию из-под груди.
- Целы? - кричит Костенко.
- Мы целы! Я и Скворец! Оба! Водитель - не знаю!
Куцый запрашивает Язву:
- Целы?
Язва молчит.
Раздаются один за другим несколько взрывов около дома, из которого чичи палят.
«Пацаны гранаты кидают!» - догадываюсь я.
- Всё нормально, Семёныч! - откликается, наконец, Язва. - Лежим под забором, как алкаши…
К нам подползает Кеша Фистов, снайпер. Смотрит в прицел на чердак. Я оборачиваюсь на него, и вижу его открытый, левый, свободный от прицела глаз, смотрящий куда-то вбок. Кеша косой. Меня очень смешит это зрелище, - косой снайпер. Даже сейчас смешит. Стать снайпером ему предложил Язва, на общем собрании, ещё в Святом Спасе, когда мы выбирали себе медбрата, повара, помощника радиста. Речь зашла и о снайпере, которого в нашем взводе ещё не было.
«А пускай Кеша будет снайпером! - задумчиво предложил Язва, - он даже из-за угла сможет метиться!»
Кеша, хоть и не умел целиться из-за угла, но винтовку освоил быстро.
- Ну как, Кеш? - спрашивает подбежавший Семёныч, и одновременно с его вопросом Кеша спускает курок.
- Куда палишь-то? - интересуется Семёныч, привстав на колене, не пригибаясь, и я слышу по его грубому голосу, что он спокоен, что он не волнуется.
- А в чердак, - отвечает Кеша.
Вместе с Семёнычем подбежал Астахов, держит в руках «Муху».
- Дима! - говорит Семёныч Астахову, - Давай. Надо, только, чтобы пацаны от дома отползли.
Семёныч вызывает Язву:
- Гоша, давай отходи к нам, мы прикроем!