— Аллах да спасет нас!
— Он мертв!
Наконец Нур Бану улучила возможность вставить словечко.
— Он мертв? А ну успокойтесь, глупые девчонки! Кто мертв?
Сафия продолжала невозмутимо разглядывать в зеркало свои волосы, еще взлохмаченные после страстной ночи с возлюбленным. Девушки ее не интересовали. Осторожно повернув зеркало, она жадно вглядывалась в лицо Нур Бану и заметила, как от ужасного предчувствия оно помертвело и с него разом сбежали все краски. Единственное слово, которое дошло до ее помутившегося сознания, было имя отца ее единственного сына.
— Селим!
— Селим?! Аллах да поможет мне! Нам конец! — Эти слова, казалось, вырвались из самой глубины ее разбитого сердца.
— О, нет!
— Это не Селим, госпожа!
— Аллах милостив!
— Он защитит вас, госпожа!
— Селим жив!
— Да будет благословенно имя Аллаха!
— Но это… это Луфти Эфенди!
— Луфти Эфенди, друг нашего господина Селима.
— И вот Луфти Эфенди мертв.
— Казнен.
— Возле Фонтана.
— Но за какое преступление? — Лицо Нур Бану все еще было бледным как смерть, дрожащий голос выдавал охвативший ее ужас.
— За пьянство, — упавшим голосом объяснила Белькис.
— О, госпожа!
— Все уже знают! И султан тоже знал.
— Луфти Эфенди пил.
— …они вместе пьянствовали с нашим господином Селимом прошлым вечером.
— Прямо здесь, во дворце.
— Говорят, праздновали отъезд бея из Магнезии.
— И Луфти Эфенди поймали.
— Когда он возвращался к себе пьяный.
— Нам сказали, что султан просто наступил на Эфенди.
— Говорят, он был мертвецки пьян, просто языком не ворочал.
— Лежал пластом, как мертвый, даже пошевелиться не мог…
— …причем как раз там, где султан не мог его не заметить.
— И вот он и в самом деле мертв.
— Теперь он уже больше не сможет оскорблять нашу веру.
— За это нужно благодарить Аллаха… вероятно. — Голос Белькис упал, голова беспомощно свесилась на грудь. Всем своим видом девушка демонстрировала величайшее горе, которое была бессильна выразить словами.
Нур Бану изо всех сил старалась взять себя в руки.
— Но Селим? Что с моим повелителем Селимом?
— Мы думаем, он жив.
— Если на то воля Аллаха.
— Очень трудно было понять.
— Но евнухи говорят, он жив, госпожа.
Один из евнухов Нур Бану, оказавшийся в комнате, молчаливым кивком подтвердил, что так оно и есть. Но Нур Бану, снедаемая тревогой, послала других евнухов с приказом выяснить все в точности и рассказать ей.
— Думается мне, — продолжала между тем расхрабрившаяся Белькис, — что эта публичная казнь была задумана, как предупреждение.
— И не для кого-то там, а именно для нашего господина Селима.
— Чтобы дать ему понять, как сильно недоволен султан привычками своего единственного сына.