— Женщины, милая, ничего не понимают в политике, — отвечал Пен, презирая себя за эти слова.
— А почему вы нам не объясняете? Я никогда не могла понять, почему мистеру Пинсенту так хотелось попасть в парламент. Человек он не умный…
— Да, Пинсент безусловно не гений, — сказал Пен.
— Леди Диана говорит, что он целые дни заседает в комитетах, а все вечера проводит в палате; что он голосует всегда по чужой указке, никогда не участвует в прениях и никогда не займет сколько-нибудь выдающегося положения; а бабушка ему твердит, что его задушила красная тесьма. Тебя тоже привлекает такое поприще, Артур? Неужели оно настолько блестящее, что ты так к нему рвешься? Лучше бы ты остался дома и писал книги — хорошие, добрые книги с добрыми мыслями, ведь такие мысли у тебя есть, милый, и они могли бы принести людям пользу. А если ты не прославишься, что ж из этого? Ты ведь сам говоришь, что слава — дым, а значит, можно отлично прожить и без нее. Я не хочу давать тебе советов, просто я ловлю тебя на слове: ты говоришь, что свет порочен, что ты от него устал, вот я и спрашиваю, почему бы тебе его не покинуть?
— Чего же ты хотела бы для меня?
— Хотела бы, чтобы ты поселился с женою в Фэроксе, читал, учился и делал добро тем, кто тебя окружает. И чтобы на лужайке играли не чужие, а твои дети, Артур, и мы снова ходили бы в ту церковь, где молились с маменькой. Если свет полон соблазнов, разве нас не учат молить бога, чтобы он не ввел нас во искушение?
— А как по-твоему, годится Бланш в жены мелкому помещику? А сам я гожусь на эту роль? Не забудь, Лора, искушение бродит не только по улицам столицы, но и по деревенским проселкам, а безделье — самый страшный искуситель.
— А что говорит… мистер Уорингтон? — спросила Лора, и лицо ее залил горячий румянец, который Пен заметил, хотя девушка и пыталась скрыть его, опустив вуаль.
Некоторое время Пен ехал молча. Это упоминание о Джордже воскресило прошлое и те мысли, что у него мелькали когда-то относительно Джорджа и Лоры. Почему теперь, когда он знал, что союз между ними невозможен, эти полузабытые мысли взволновали его? Почему ему так захотелось узнать, возникло ли у Лоры какое-то чувство к Уорингтону за короткие месяцы их знакомства? Джордж с того дня не заговаривал более о своей прежней жизни и, как вспомнил теперь Артур, почти не упоминал о Лоре.
Наконец он подъехал к ней ближе и заговорил.
— Скажи мне одну вещь, Лора.
Она откинула вуаль и, взглянув на него, спросила: "Что, Артур?" — хотя по тому, как дрогнул ее голос, было ясно, что она и сама догадалась.