Леночка молча достала из холодильника запотевшую бутылку "Гжелки".
— Что есть умение жить? — задумчиво продолжал Леонид, разливая водку в рюмки. — Это, прежде всего, уметь вовремя кивнуть головой, уметь аккомпанировать и вовремя переключать один файл на другой… Ты не научилась делать ни того, ни другого, ни третьего… Впрочем, мадамы вообще не отличаются такими умениями. И в этом их беда и наше несчастье. — Ленька выпил, не дожидаясь прекрасных дам. — Знаешь, как я всю жизнь жестоко мучаюсь, постоянно выдумывая для жен оригинальные и новые объяснения своих поздним возвращениям! И ведь повторяться противопоказано! Ты представь себе все это! Тяжелый случай! Участь моя незавидная. Будь добрее, просто Мария! Где уж тут твое знаменитое просто… Ты как знаменитый черный квадрат. Вроде все понятно, а ничего не поймешь. Два пишем, пять в уме… Елена, что ты крутишься, как колесо обозрения? Сядь, наконец, и съешь булочку!
Он аккуратно намазал маслом слойку и любовно протянул Леночке. Она села рядом с ним, по-прежнему не сводя с него очумелых глаз. Надо же было так влюбить в себя девку! Леонид всегда отличался этим редким качеством, хотя внешне абсолютно ничего особенного. Настоящий Карлсон, который живет по разным адресам. И что в нем вечно находят девицы? У них какое-то особое, ничем не объяснимое зрение…
— Дураку нельзя объяснить, что он дурак, потому что он дурак, а подлецу, по той же причине, — что он подлец! — развивал свои философские настроения Бройберг. — Кто есть ху… Поэтому чего зря мучиться, стараться и переливать из пустого в порожнее? В принципе никому ничего нельзя ничего объяснить… И мне тоже. Между нами говоря…
— Это между всеми говоря… — буркнула Маша.
— Справедливо, — кивнул Леонид. — Пойду я, Леночек, что-то устал. Сегодня здорово замучился на работе, даже голова разболелась…
Лена постаралась ничем не выдать своего разочарования, но явно скисла.
— Тебе дать таблетку? — спросила она.
— А что твоя таблетка? — пробурчал Леонид. — У меня сроду от нее с одного раза голова не проходит… Да… С одного раза можно только забеременеть… Проводи меня, Леночек, до дверей и поцелуй… Что-то сегодня ты так свирепо накрасилась? Завтра созвонимся… После обеда.
Леонид встал и какой-то необычной для него, тяжелой походкой пошел в переднюю. Погрустневшая Леночка полетела за ним.
В прихожей довольно долго раздавалось нежное перешептывание, звуки поцелуев, шуршание одежды. Наконец Бройберг ушел. А зря… Почему он сегодня не остался? Нет, все-таки Маня здесь очень лишняя и чересчур случайная… И надо поскорее уезжать домой, не мешая людям спокойно жить дальше, как жили до нее, и не ломая ненароком им судьбы…