Эту фразу она выхватила из одной истории о Станиславском. Как-то великий режиссер задал студентам этюд.
— Представьте: вы положили свои большие и последние деньги в банк. А минуту назад услышали, что банк лопнул, и вы разорены. Ну и как вы отреагируете?
Студенты начали играть в силу своих способностей и воображения: рыдали, кричали, падали в обморок… Но один спокойно остался сидеть в углу и с интересом наблюдал за происходящим.
Когда этюд закончился, понемногу закипавший Станиславский мрачно спросил словно отсутствующего студента:
— И почему же, вы, юноша, не играли, а сидели сиднем на стуле? Вас все это не касается?
Студент невозмутимо ответил:
— А у меня деньги в другом банке!
Антон внимательно посмотрел на Маню.
— Вспомнила детское гадание на ромашке "любит — не любит"? Зачем? А ты сама-то себя любишь? Понимаешь, люди всегда видят и замечают в тебе то, что ты сама в себе видишь. И относятся к тебе так, как ты к себе относишься. А ты все время пытаешься смотреть на себя глазами окружающих, взглянуть со стороны. Часто самый злейший враг человека — он сам. Это не лечится. Ты — чересчур обидчивая девочка. Слишком високосная.
— И это вся правда? — пробормотала Маша.
Антон покачал головой.
— Всей правды не бывает — вот это и есть единственная правда. А в душе, знаешь, все всегда находится отдельными файлами: дети, женщины, родители… Там не так много места, чтобы любить всех сразу. Души на всех не хватает — она не резиновая. Либо песни, либо пляски!
— Чьей души? — спросила Маня.
— Любой, без уточнений, — холодно отозвался Антон. — Личности здесь ни при чем. Запомни, в любой!.. Ты ведь умеешь вязать, значит, тебе знакомо главное правило: если не можешь легко, без сожаления распускать, вязать никогда не научишься. Умей проигрывать!
— Да я всю жизнь только этим и занимаюсь! — взорвалась Маша. — И, по-моему, уже давно замечательно умею! Проигрывать до бесконечности тоже невозможно!
Знаешь ли, понимаешь ли, помнишь ли…
Она не поверила ни одному слову Закалюкина. Смерть девочки словно навсегда разорвала и без того слабые, гнилые семейные ниточки, погасила все дохлые, еле теплящиеся огни. Рыженькая малышка унесла с собой неустойчивый покой и блеклые надежды. Маша поняла, что снова, как всегда, придумала себе мужа, семью и счастье. Она хорошо запомнила простой и справедливый вопрос Антона:
— Что, теперь не жить?..
Только это был совсем не вопрос…