Что мне делать без тебя? (Лобановская) - страница 6

Определенный возрастной путь на Земле должен пройти каждый, и если детство или юность по каким-то причинам задержались, они все равно наступят. Только позже, изумив всех неожиданностью и несвоевременностью.

Полина росла подкидышем при живой матери, что очень рано сформировало недетский характер девочки. Олеся постоянно ее бросала то на Глеба и его бесконечных любовниц, то на своих безотказных подруг, то на добрых соседей. Иногда она оставляла ребенка просто во дворе, порой усаживала в такси, давала водителю адрес и отправляла прямиком к деду, не слишком беспокоясь о Полиной судьбе. О своей, впрочем, она тоже не очень волновалась. Валерий уверял ее, что по вечерней поздней Москве ходить в одиночку опасно: Олеся преспокойно шлялась до ночи по знакомым.

— Газеты без конца пишут о росте преступности, — сообщал Малахов.

Олеся поднимала слушающие бровки.

— Я не читаю твоих газет. Что со мной может случиться?

И ничего не случалось.

Иногда Валерий со страхом думал, что физическая близость с Олесей так и осталась только физической. Она не столь легко раскрывала душу, как сбрасывала с себя юбку и кофточку. Осознавать это было мучительно. Что у нее на душе, о чем она думает, чего хочет, при всей ее внешней откровенности, он так и не знал. Путаная, неясная, незнакомая ему женщина… Маленькая учительница говорила о чем угодно: сплетничала, насмешничала, вспоминала подруг и приятелей, порой с излишней искренностью, ненужными деталями и шокирующими подробностями. И всегда получалось, что ни слова — о себе. Ее откровенности были мнимыми.

А Полина вечерами тихо рисовала, всегда почему-то стоя, у себя в комнате. Валерий с интересом рассматривал ее рисунки: по бумаге летели сказочные хвостатые пернатые, отдаленно напоминающие страусов, мчались какие-то резвые зубастые хищники — нечто среднее между тиграми и пантерами. На каждом листе — по зверюшке.

— Дурацкое пристрастие! — ворчала Олеся. — Бумаги на тебя не напасешься! И почему ты не сядешь?

Полина молчала, дорисовывая очередной великолепный хвост.

— Кого ты изобразила сегодня, Поля? — спрашивал Валерий.

Девочка неопределенно улыбалась и пожимала плечиками. Ее голосок звучал как хрустальный и рассыпался в воздухе нежными нотками. Говорила она с материнскими интонациями прирожденной учительницы, слегка снисходительно и поучающе.

— Понимаешь, я придумала нового зверя. Он бегает и скачет. Только у него пока нет имени. Но я очень скоро его назову и тогда расскажу тебе о нем гораздо больше.

Забавная, действительно напоминающая чем-то мартышку, как называл ее ласково Глеб, девочка всегда умела ответить так, чтобы уйти от ответа. Похоже, ей передалось по наследству это качество деда и матери. И никогда не задавала никаких вопросов. Словно ей с рождения стали известны ответы на бесконечные "почему", до сих пор мучающие директора.