— Нет, но в нашем кругу принято подстраховываться. Кроме того, Марко действительно прекрасный водитель. Ладно, мне пора.
Он бросил на Ли последний взгляд, поднялся и вышел из кабинета, оставив в ее душе беспокойство и ощущение, что что-то произошло. Ее сердце то билось частыми толчками, то непонятно замирало.
Вечером Ли долго не могла уснуть, вспоминая в мельчайших подробностях выражение лица Ральфа, его запах и ощущение тепла, исходящее от сильного тела. Вспоминая о длинных пальцах, с легкостью «порабощающих» капризную машину, она почувствовала, что в животе словно порхают сотни бабочек. Ли улыбнулась и, перевернувшись на спину, уставилась в потолок. Завтра она приедет на ранчо и вновь увидит Ральфа, будет с ним рядом. Ли не думала больше ни о чем, не забегая в своих мечтаниях дальше чем в «завтра», но и эти мысли будоражили ее душу. Он жила сегодняшним днем, не думая о том, что может произойти «потом».
На следующее утро Ральф снова пришел и принес пачку бумаг, необходимых для учета. Это был довольно примитивный повод увидеться, ведь бумаги ей всегда приносила Фернанда Пилар, но Ли даже не задумалась об этом. Она потеряла всякую осторожность и просто упивалась тем, что видит Ральфа.
Отдав Ли бумаги, он завел разговор «ни о чем», который вдруг превратился в красочный рассказ о годах его учебы. Ли слушала с восторгом, позабыв обо всем. В эти два дня он стала стремительно утрачивать связь — с действительностью, погружаясь в пьянящее чувство влюбленности, просто наслаждаясь присутствием Ральфа. Она и не заметила, как за разговором он осторожно, но настойчиво выуживал у нее сведения о ее семье и жизни.
— Тебе ведь было очень тяжело, когда твои родители погибли?
— Да… Но я так плохо помню то время, мне было всего семь, а Сэму пятнадцать. Я почти не помню маминого лица. Смотрю на фотографию, а в голове никаких воспоминаний. Ваш отец, сеньор Гарсиа, тогда все взял на себя. Иначе мы бы просто не выжили. — Ли грустно улыбнулась. — Вы же помните, что я всегда была в вашем доме. Наверное, это было необычно, но мне тогда все казалось в порядке вещей. Иногда я думала, что было бы, если бы дед не захотел оставить Англию и отправиться на поиски лучшей доли. Я даже как-то высказала это бабушке, но она только улыбнулась и сказала, что Уильям не был бы собой, если бы в нем не горел этот пожирающий авантюрный дух. Именно за это она его и любила… Мой отец был копией деда и не испытал ни грана дискомфорта, забрав жену и маленьких детей и отправляясь «в никуда». Они с дедом свято верили, что обретут свой «рай».