— Какое тебе дело до сплетен и толков?
— Вот именно! Это тебе всегда было наплевать на мнение окружающих, а я вынуждена была оправдывать твое поведение причудами гения. Ты думаешь, о тебе не шушукались за спиной?
— Мне абсолютно безразлично мнение кумушек, — огрызнулся Майкл. — А деловые партнеры никогда не обращают внимания на сплетни.
— Где были бы твои деловые партнеры, если бы я не приглашала каждое воскресенье на чай их жен? Ты никогда не задумывался о моей роли в твоем бизнесе?
— Если ты претендуешь на половину моего состояния после развода, то поспешу тебя успокоить. Я не собираюсь тебя обделять. Ты будешь жить прежней жизнью. В том же доме. Все, что лежит на моих банковских счетах, мы поделим поровну. Согласна?
— Нет! Дело не столько в деньгах, хотя и они, конечно, имеют для меня значение. В конце концов, ты должен платить мне за молчание.
— Я тебя никогда об этом не просил.
— Однако и не отговаривал. Ты снисходительно принимал помощь и соучастие ослепленной любовью женщины.
— Не строй из себя жертву, дорогая. Тебе это. не к лицу, — язвительно заметил Майкл.
— По твоему мнению, мне подходит лишь роль стервы и истерички, так? Ах нет, я забыла о твоей новой идее: превратить меня в сумасшедшую.
— Я ни в кого тебя не превращал, просто твое поведение…
— Мое, как ты выразился, поведение устраивает всех моих знакомых. Более того, многие мужчины считают меня идеальной женщиной.
Представь себе, Майкл, многие готовы хоть завтра на мне жениться.
— В чем проблема? Давай разведемся, и ты осчастливишь какого-нибудь миллионера.
— Нет, нет и нет. Считай это прихотью истерички, идефиксом душевнобольной, чем угодно, — но я не дам тебе развод. Слышишь, не дам! Ни за что. А если ты будешь настаивать, я заявлю в полицию о том, что ты убил моего брата! Более того, заставил меня угрозами и шантажом молчать об этом пятнадцать лет.
— Тебе не поверят.
Синтия оскалилась в неприятной улыбке.
— Ты наивно полагаешь, что поверят тебе?
Тебе, самому нелюдимому из богатых и влиятельных людей Филадельфии. Вспомни, сколько раз ты отказывался от интервью. Ни в одной из местных газет так и не появилась ни одна из твоих фотографий. Почему? Ты чего-то боялся?
Скрывался от людей? Боялся, что они увидят в твоем облике черты убийцы?
— Прекрати нести чепуху! Я просто не люблю этих наглых репортеров, сующих свой нос в чужие дела и вынюхивающих всякие пакости о прошлом добропорядочных граждан.
— О, а в твоем прошлом им бы было ой как интересно покопаться, да?
— Синтия, чего ты от меня хочешь?
— Абсолютно ничего. Пусть все остается, как прежде. Желательно, чтобы ты вернулся домой.