Из подслушанных разговоров старый партизан знал, как и почему появились здесь жандармы.
Утром, перед восходом солнца, двое из них уснули. Третий жандарм стоял на посту, но и он клевал носом.
Партизаны навалились на него и смяли, не дав крикнуть. Потом прикончили спящих.
Это произошло утром 10 августа, в пятницу. Пользуясь паролем и рацией жандармского поста, Ли Фан — гу несколько раз радировал Гото 11 и дважды 12 августа о том, что русский беглец пока не обнаружен. В тот же день, в воскресенье, 12 августа, на партизанской базе появился Хаттори. Узнав от него о том, что облава «охотников“ отменена, а стало быть, не придет и баржа в бухту Трех Скал, Ли Фан — гу и придумал ту инсценировку, о которой было рассказано выше, относительно якобы выслеженного жандармами русского беглеца. Когда затребованная им «для поимки русского“ самоходная баржа приблизилась к бухте Трех Скал, Ли Фан — гу, чтобы дать возможность Тиба и Грибанову захватить ее, очередной радиограммой отвлек отряд поручика Гото подальше от берега.
Тиба, Грибанов и Кэ Сун — ю, разумеется, не знали, что баржа вызвана Ли Фан — гу. Они считали, что это «охотники“ прибыли для облавы. Но так как баржа проходила под скалой, на которой было убежище партизан, Тиба и Грибанов хорошо слышали разговор жандармов и поняли, что это не «охотники“, а специальный отряд, имеющий какое — то особое назначение. Но самое главное состояло в том, что Кэ Сун — ю угадал в шкипере ефрейтора Кураока, а в мотористе все узнали Комадзава… И как только отряд сошел на берег и вместе с поручиком Гото углубился в лес, партизаны стали готовиться к захвату баржи.
Комадзава достал удочки и закинул их прямо с баржи в бухту. Скоро он стал выхватывать бычков и камбал. Кураока растянулся на брезенте рядом с моторным отделением и по — видимому уснул, потому что за все время ни разу не поднял головы. Третий член экипажа — солдат — расположился у пулемета.
Так прошло часа два. Солдата у пулемета сменил Комадзава, и солдат растянулся на брезенте рядом с Кураока, вероятно, тоже уснул.
Выждав еще с полчаса, Тиба решил, что наступила пора действовать. Партизаны спустились со скалы, по зарослям подобрались к распадку, выходящему к бухте. До баржи оставалось метров тридцать. Решено было, что Тиба выйдет один, а тем временем все остальные возьмут на прицел Кураока и солдата.
Тиба вышел из зарослей спокойно, неторопливо. Комадзава, лежа рядом с пулеметом, не прекращал удить рыбу. Когда он увидел, что к барже идет человек, то не обернулся к пулемету. Он сразу узнал Тиба и приветственно помахал ему рукой. Потом показал на пулемет и на лежащих Кураока и солдата: дескать, может быть, направить огонь на них?