— Что, рядовой Комадзава, не спится? — покровительственным тоном спросил Кураока. Он был в хорошем расположении духа. — Должно быть, форели не дают покоя?
Старший ефрейтор Кураока почти вдвое был моложе Комадзава и, может быть, поэтому любил подчеркивать свое превосходство в чине. До того, как получить назначение в роту резервистов, он обучал молодых солдат. Рукоприкладство было тогда обычным его приемом воспитания. Бил он, как правило, не кулаком, а снятым с ноги резиновым башмаком по лицу и по голове. Но первая же попытка применить этот метод к резервистам, в частности — ударить Комадзава, стоила ему больших неприятностей: Комадзава тоже снял ботинок, и если бы его не остановили друзья, ботинок наверняка походил бы по голове Кураока. Теперь ефрейтор просто третировал моториста при каждом удобном случае, чувствуя в нем скрытного и опасного недруга. Многие солдаты, особенно старших возрастов, из резервистов, уважавшие Комадзава за его трудолюбие, тонкий ум и незлобивый характер, да и за возраст, мстили за Комадзава и не прощали ефрейтору ни одной оплошности. Из — за этого во второй роте нередко вспыхивали раздоры. Что касается самого Комадзава, то он, правда, не часто, но ловко оставлял Кураока в дураках. С каким удовольствием осмеивали тогда солдаты заносчивого ефрейтора! Иногда шутки Комадзава бывали довольно рискованными.
Как — то раз, это было в конце мая, десантные баржи, как обычно, привезли военнопленных китайцев на место работы у северной оконечности острова. Экипажам было приказано ждать груз, который долго не подвозили. Солдаты, растянувшись на прибрежных камнях, коротали время кто как мог. Вокруг Комадзава, как всегда в таких случаях, собралось поговорить несколько солдат. Они обычно любили слушать смешные его рассказы о походе в Россию в 1919–1922 годах, хохотали над приключениями Комадзава и особенно командира роты — вечного неудачника. В этот раз Комадзава не принимал участии в разговорах. Он лежал на спине, заложив руки под голову, смотрел в небо и тихонько пел. В грустной песенке рассказывалось о бедном рыбаке, которого унесло штормом в океан и судьбу которого горько оплакивает его молодая жена — красавица; к ней являются с предложениями богатые и знатные женихи, но она всем отказывает. Прошли годы, она состарилась в одиночестве. Однажды к ней явился старик. То был ее муж, проведший жизнь на необитаемом острове, куда прибило его волнами. Несмотря на старость, оба они счастливы.
— Вот так и мы, — сказал пожилой моторист, друг Комадзава, рядовой Сугияма, — как тот рыбак, вернемся домой, когда станем стариками. Э — эх, побывать бы дома и забыть о войнах!