Вот они первый раз занимаются любовью: безумие, захлестывающее с головой, страсть, отзывающаяся скрипом кровати, его крик радости и ее немного наивный вопрос: «А что же дальше?».
Вот они с мулаткой ласкают Давида…
Вот Давид смотрит ей в глаза, и в его взгляде – страсть, счастье и благодарность за восхитительную ночь.
Вот они в аэропорту…
И его слова… «Знай: я жду тебя здесь. Но если ты влюбишься там…»
И его последнее письмо: «Не пиши мне больше».
Следующие недели тянулись медленно, как мед, стекающий с ложки. Люда завела привычку вычеркивать дни, оставшиеся до отъезда. С Миком она больше не встречалась, а на поползновения других мужчин откровенно огрызалась.
Обратно в Россию она возвращалась, все еще надеясь на что-то, на какое-то чудо, прихоть судьбы, на невероятный поворот событий – ведь все бывает в этом мире.
Она не стала предупреждать о своем визите, даже сама не зная, почему, а просто пришла к нему в квартиру и позвонила в дверь. Ей открыла невысокая красивая женщина лет тридцати и окинула подозрительным взглядом.
– Вы к кому?
– Простите, меня просили передать Давиду на словах…
– Давида сейчас нет, он в командировке, если хотите – передайте мне.
– Тогда скажите… Скажите, что… – Она еще пару мгновений стояла на пороге, а потом ушла, так и не договорив до конца фразу. Да и что она могла сказать женщине, которая живет в доме Давида?
Кем она ему приходится? Впрочем, какая теперь разница? Люда шла по улице, с трудом сдерживая слезы.
… А потом неожиданно начался дождь . И ей казалось, что у него невыносимо горький вкус. Особенно если вспомнить то, какими сладкими были капли, когда она целовалась с Давидом…
Потянулись унылые дни учебы. Один месяц сменял другой, а в ее памяти все еще оставались мгновения, так или иначе связанные с Давидом. Они не тускнели, а наоборот, по прошествии времени становились все ярче.
Давид ей часто снился. И сны эти были далеко не целомудренны.
В феврале Женя Камилова, озорная и веселая девушка из другой группы, поймала Люду за рукав.
– Так, мать! Ты мне не нравишься. Как вернулась из своих заграниц, так ходишь, будто в воду опущенная. Там что у тебя, друг сердечный остался?
Люда только усмехнулась.
– Да нет у меня там никого.
– А раз нет, так не надо делать такой вид, будто ты завтра на собственные похороны собираешься. Слушай меня. Сегодня вечером будет маленькая вечеринка. Много интересного народу придет, тебе понравится. И Родька, кстати, тоже будет.
– Кто такой Родька? – Подняла брови Люда.
– Ох ты ж, господи… Год не было тебя в стране, так совсем из жизни выпала. Родион-фокусник. Мальчик такое вытворяет, что Копперфильд, наверное, зубами скрипит от злости. Ребенок совсем еще молодой, но талантливый… Причем, как утверждают некоторые барышни, не только в области фокусов. Он уезжал надолго, но вот вернулся. – Женя многозначительно улыбнулась. – В общем, приходи. Будет весело.