— Вот это ты правильно решил, Гена — рукопашник от бога. Если есть какой-то подвох в этом бараноубийстве, он его обнаружит, — убежденно заявил полковник и заинтересованно посмотрел на Николая: — По глазам вижу, что это еще не все. Говори, порадуй отца-командира.
— Борис Максимович, вы, может, слышали, что на Центральном рынке «власть» сменилась, — начал издалека Шуликин. — До того момента базар под собой держал уголовник Кот со своими «синяками». Но его при странных обстоятельствах кто-то зажмурил, после чего менты тут же повязали кошачью пристяжь, и Центральный рынок буквально в тот же день под свою «крышу» взяли чечены, которые до этого времени сидели тише воды и ниже травы.
— Ты что, решил на РУБОП поработать? Так надо менять начальство, дружок.
— Никак нет, товарищ полковник. Меня вполне устраивает мое начальство, только вот череда этих странных смертей наводит меня на пессимистические размышления.
Полковник уже понял, что Шуликин учуял след и теперь пытался ухватиться за путеводную нить.
— И что ты предпринял? — поинтересовался Полевой.
— Потолкался по базару, ну и заодно сфоткал чеченских, так сказать, неформальных лидеров. А фотографии отправил в Москву в ГИЦ — может, там чего накопают на них. Вот только…
— Что еще? — со вздохом спросил полковник.
— Заявку я оформил от вашего имени, так будет с ответом быстрее. А то затянут до второго пришествия.
Это было наименьшее из того, что мог совершить «сорвиголова» в капитанских погонах. Борис Максимович щелчком выбил из пачки очередную сигарету.
— Хорошо, Николай, иди, работай…
Еще на подходе к спортзалу стали слышны резкие выкрики и глухие хлопки. Приоткрыв дверь, Николай Шуликин бесшумно проскользнул внутрь. Впрочем, на капитана никто не обратил внимания, два десятка мужчин в белых кимоно от всей души лупцевали друг друга.
В глазах пестрело от множества мелькавших ударов, бросков, подсечек, вертушек, уходов и блоков. Группа захвата Новоморского УФСБ тренировалась в полный контакт, не жалея своих сил, подобной отдачей будто подтверждая надпись на плакате, висевшем над шведской стенкой, — «Больше пота — меньше крови».
Между тренирующимися бойцами медленно прохаживался старший инструктор Быструхин. На фоне двухметровых богатырей Геннадий, одетый в серое, видавшее виды кимоно, среднего роста, худощавый, с простоватым славянским лицом, выглядел абсолютно случайным человеком.
Но это было обманчивое впечатление — Быструхин был многократным чемпионом Советского Союза и России по рукопашному бою. Бойцом экстра-класса, который на закате перестройки уделал не один десяток титулованных заокеанских Рэмбо и Ван Даммов, которые тогда косяком валили в Страну Советов «себя показать, на других посмотреть». И действительно, посмотреть было на что. Каждого, кто бросал вызов Быструхину, Гена в течение минуты укладывал на татами (в прямом смысле) в разбитом состоянии. И ни, один из заморских витязей не смог его достать «по-взрослому».