Эту мелкую, паскудную войну Надежда затеяла уже после смерти стариков. Тайка вскоре вышла замуж и дочку проведывала нечасто. Военные действия шли полным ходом. Ира придерживалась тактики обороны. У нее было только одно оружие, которым, правда, она владела в совершенстве: молчание. Что бы ни предпринимала золовка, она оставалась безмолвной. Стала готовить на примусе у себя в комнате. Там же держала запас воды. Когда примус сменила на керогаз, пришлось вернуться на кухню: у примуса хоть запаха не было. Отойти от керогаза, пока суп варится, не решалась: иди знай, что в кастрюле найдешь. Попросила брата врезать замок в ее дверь и запирала, уходя на работу. «От воров прячется», — исходила ядом Надя, хотя отлично знала привычку сына шарить в соседней комнате так же непринужденно, как в карманах материнского пальто. Когда Надежда уходила на работу или в гости к сестре, наступало блаженство. К сожалению, иногда они работали в одну смену.
…Хорошо, что никто не напишет о моей жизни, думала бабушка на пути с кладбища домой. Кому это интересно — мокрые спички? Человек ушел в землю, растратив силы и душу на мелкие домашние пакости. Не дай Бог, чтоб такое в книжке напечатали. А ведь прожили рядом сорок лет.
Сорок лет, как одна копеечка…
…Уйти из дому можно было только на улицу, в парк или в моленную. Или на кладбище — поклониться и пожаловаться родителям. В кино, наконец; в гости к родным или друзьям. Однако страсть к кино осталась в юности, как и друзья; неизвестно, живы ли. Одна в Палестине, как Ира по привычке называла Израиль, другая в Германии. Брат жил совсем близко, Тоня подальше, но… как можно с таким грузом на душе показываться людям на глаза? Только настроение портить. Рассказать, как есть? Ответят то, что она сама давно знает: выть тебе волком за твою овечью простоту.
На этом поле боя выросла Лелька и пошла в школу. Произошло еще одно событие: появился маленький брат, Ленечка. Увидев младенца и не найдя в нем ничего примечательного, девочка с головой погрузилась в свою школьную жизнь. Очень важно было сделать уроки до наступления темноты. Надя бдительно следила за темнеющим небом и азартно выкручивала пробки, приговаривая: «Мимо рта не пронесешь, мимо кровати не ляжешь». Людка с Генькой уроками не злоупотребляли. Когда кто-то приходил, электричество загоралось вновь.
9
Осенью, когда девочка пошла во второй класс, Тайка стала забегать чаще: «Я на минутку». Брала в руки дочкины тетрадки и рассеянно листала. Помогала обертывать учебники и сама надписывала их четким, размашистым почерком, потом спохватывалась: «Мне кормить». Перед уходом всегда успевала перекинуться несколькими фразами с Надей: чутко спрашивала о чем-то, как и полагается вежливой племяннице, а та в ответ частила ядовито, не только не стараясь приглушить слова, но нарочно громко; о себе говорила исключительно «мы».