Оксана только что получила заказ. Как ни в чем не бывало она подхватила пустой поднос и уже хотела было бежать к раздаточному окну, но тут столкнулась лицом к лицу с обер–ефрейтором.
Притрагиваясь рукой к ее локтю и слегка наклоняясь, он произнес тихо, но с нажимом, словно отчеканивая каждое слово:
— Фрейлен, будьте любезны следовать со мной.
Оксана, быстро хлопая ресницами, с удивлением смотрела на него. Анна не испугалась, нет. Застигнутая врасплох, она просто немного растерялась от столь неожиданного предложения и, по–видимому, чего–то не понимала. Поняла и улыбнулась своей обычной приветливой улыбкой.
— Одну минуточку… Я только выполню заказ.
— Это сделают без вас, — сухо сказал обер–ефрейтор. — Не привлекайте к себе внимания, идите к выходу.
«Вот оно… Началось, — подумала Оксана, чувствуя знобящий холодок, какой всегда появлялся в груди в первые мгновения, когда она сталкивалась с неожиданной серьезной опасностью. — Итак, полное спокойствие и невозмутимость. Что может угрожать Анне Шеккер? Таинственные донесения, связные, радиопередатчики? Боже мой! Если в сером двухэтажном доме Анна услышит что–либо подобное, она от изумления не сможет произнести ни одного слова. И не надо слов — все скажут ее чистые наивные глаза. В них отразятся и искреннее недоумение, и ужас, и справедливая обида, и возмущение. Вперед, милая, славная Анна! Пусть сердце твое бьется ровно и спокойно: на твоем небосклоне нет ни одной тучки…»
Оксана, как была в фартуке, с белой кружевной накрахмаленной наколкой в волосах, шла впереди обер–ефрейтора к дверям. Черненькая официантка Варя, увидев Анну в сопровождении обер–ефрейтора из секретного отдела, бросила на нее тревожный взгляд, будто спрашивая: что–то случилось? Оксана ответила безмятежной улыбкой, и тревога в глазах Вари тотчас же сменилась деловитой озабоченностью.
На лестнице им встретился спускавшийся в столовую Иоганн Беккер. Замедля шаги, он окинул, казалось бы, совершенно равнодушным взглядом девушку, ее спутника и посторонился, пропуская их. Но Оксана была уверена, что он оглянулся и посмотрел им вслед. Он–то хорошо знал, где работает этот лощеный обер–ефрейтор.
Выйдя на воздух и увидев широкое зеленое поле аэродрома, девушка глубоко и радостно вздохнула. Она улыбалась рассеянной и легкомысленной улыбкой.
Иной раз Оксана сама удивлялась своему дару перевоплощения. Всегда, когда это было необходимо, в ее психике почти автоматически происходило спасительное раздвоение. Она не играла Анну Шеккер, она была Анной и Оксаной одновременно. Два чужих, враждебных человека существовали в одной оболочке, казалось бы, независимо друг от друга и даже не подозревая о столь близком соседстве.