– Восемь с по... Да вы что?! – От возмущения очкарик, кажется, даже забыл о пистолете. – Вы соображаете, что вы говорите? Восемь миллионов на раскрутку молодых исполнителей? Да такого просто не бывает!
– Даллас так и говорил, – согласился Кастет. Дурное предчувствие росло и крепло у него в груди; хуже всего было то, что он не понимал, что именно предчувствует, какую конкретно пакость; как бы то ни было, ему теперь оставалось только переть напролом, что он и делал. – Говорил, дескать, это будет что-то небывалое. Все, говорил, только ахнут. Ну, и где оно, это ваше небывалое?
– Да откуда же я знаю?! – плачущим голосом прокричал очкарик. – Клянусь, это какая-то трагическая ошибка!
– Ишь ты, трагическая, – сказал Кастет. – Нет, братан, мне твои клятвы по барабану. Клясться ты будешь с утюгом на брюхе, и не мне, и не здесь...
– Да поймите же, – умоляюще прижав к груди трясущиеся кулаки, взвыл очкарик, – вы действительно что-то перепутали! Вот, – он принялся лихорадочно рыться у себя на столе, сминая бумаги, выхватил одну и сунул ее Кастету чуть ли не в лицо, – вот, убедитесь сами! Это список всех текущих проектов, я как раз перед вашим приходом над ним работал, думал, что оставить, что закрыть... Убедитесь! Нет здесь никакой «Мегатонны» и не было никогда!
Кастет выдернул помятый листок из его прыгающих пальцев, брезгливо расправил на колене и стал читать, водя по строчкам дымящимся кончиком сигареты. Пистолет мешал ему, и он рассеянно положил оружие на стол.
Как и говорил очкарик, это был список групп и исполнителей, раскруткой которых покойный Даллас занимался до того, как кто-то выпустил на волю его мозги при помощи ржавого железного лома. Здесь значилось много имен и названий, но никакой «Мегатонны», как и предупреждал очкарик, тут и в помине не было. В правом верхнем углу списка виднелся четкий штамп с реквизитами студии и взятой в кавычки надписью «Утверждаю». Поверх штампа, как и полагается, красовалась сделанная от руки затейливая подпись начальства. Подпись была Далласа, в этом Кастет не сомневался – ну, почти не сомневался, потому что есть ведь на свете мастаки, которым все по плечу! Доллары подделывают, не то что какую-то подпись...
– Что ты мне суешь эту филькину грамоту? – брезгливо сказал он, отшвыривая список куда-то в сторону, мимо стола. – Что ты мне втираешь, урод?! – бешено заорал он, вскакивая и нависая над столом.
Очкарик испуганно отпрянул, едва не опрокинувшись вместе с креслом. Дверь кабинета приоткрылась, и в щель просунулась озабоченная физиономия одного из быков.