В парке, как уже было сказано выше, Юрий размышлял, заново прокручивая в уме свой вчерашний разговор с Дмитрием Светловым. Теперь, когда горячка спора прошла, эмоции отодвинулись на второй план, и Юрий смог по достоинству оценить выдвинутую Светловым версию.
Он думал о женщине, которую мельком увидел в коридоре дома Медведевых, – красивой, ухоженной, богатой женщине, которая показалась ему немного печальной. Это была не «одноразовая дама» из тех, кого Юрий время от времени приводил в свою холостяцкую берлогу, и не простая домохозяйка вроде Людмилы Веригиной и миллионов им подобных; это была дама из высшего общества, привыкшая к поклонению, с детства окруженная красивыми, дорогими вещами, никогда не знавшая мелочных волнений и забот о хлебе насущном, – словом, это была одна из тех женщин, о которых Юрий имел лишь самое смутное представление и которых он решительно не понимал. Однако кое-какой опыт общения с такими дамами у него имелся, и опыт этот был по преимуществу печальным. Он, опыт, свидетельствовал: именно такие женщины и совершают настоящие, преднамеренные, хорошо продуманные преступления. Простая тетка-лимитчица вроде Людмилы Веригиной или дворничихи тети Паши может сгоряча пристукнуть пьяного мужа утюгом, но и только; уличная девка не всегда может устоять перед искушением слямзить то, что плохо лежит, или капнуть в бокал клиенту какой-нибудь дряни, после которой тот и не вспомнит, где он был, что делал и кто его обобрал до нитки. На большее ни у той, ни у другой не хватит ни времени, ни фантазии. Лишь богатая, ничем не занятая, прекрасно образованная, умная и развитая женщина может выносить тонкий план настоящего преступления из тех, что описаны в детективных романах, – выносить, не спеша подготовить все необходимое, а затем хладнокровно и безошибочно все провернуть. Разумеется, сами они никогда не станут пачкаться о грязную работу, для этого поблизости всегда отыщется кто-нибудь, самой природой предназначенный для проламывания черепов и незаконного ношения огнестрельного оружия, – кто-то, кто в конце концов угодит за решетку или погибнет при странных обстоятельствах, не исключающих возможности самоубийства...
«И потом, – думал Юрий, пробегая сырыми аллеями, – насчет графа Монте-Кристо – это я зря. Такой накал страстей, как тот, что описан у Дюма, в реальной жизни практически невозможен, да и необязателен. Достаточно стойкой неприязни и одного принятого сгоряча решения – например, решения отомстить, восстановить попранную справедливость, – а остальное сделают обилие свободного времени, богатая фантазия и практически безграничные возможности, предоставляемые большими деньгами. Такую женщину, как Марина Медведева, ничто не остановит на пути к намеченной цели, и с курса ее ничто не собьет – ни страх наказания, в которое она не верит (и, кстати, правильно делает – кто ж ее, такую, заподозрит, кто сумеет до нее допрыгнуть, чтобы наказать?), ни какое-то там абстрактное человеколюбие. Потому что, когда всю жизнь смотришь на людей сверху вниз, с вершины огромной денежной горы, поневоле начинаешь воспринимать их не как живых людей, а как картонных марионеток, как часть декорации, которая окружает единственного на всем белом свете реального человека – тебя».