– Хорошая была тачка, – сказал один из них.
– Что тачка? – вяло возразил Кастет. – Мировая промышленность каждый день выпускает их тысячами. Было бы здоровье, а тачку купить – не проблема.
– Это кому как, – завистливо просопел бык.
Кастет хотел ему сказать, что он не знает, дурак, чему завидует, но промолчал: чего с ним, бычарой безмозглым, разговаривать? Что ему объяснять? Объяснить ему – не фокус, а вот ты попробуй, если такой умный, втолковать что-нибудь Кексу или тому людоеду, что на тебя охотится!
Бензобак джипа фыркнул и взорвался, ахнув глухим железным голосом и выбросив в небо густой султан черного, с оранжевыми прожилками дыма. В дыму и пламени гулко выстрелила чудом уцелевшая во время расстрела шина; в стороны, роняя огненные брызги, полетели пылающие, чадно коптящие ошметки дорогущей импортной резины. Огонь сладострастно лизал краску, обнажая блестящее голое железо, которое тут же темнело, хрустел пластиком и натуральной кожей обивки, весело трещал, пожирая поролоновые подушки сидений, негромко звенел лопающимся от жара стеклом. Пахло бензином, гарью, паленой резиной, раскаленным железом. Потом запахло жареным мясом, и Кастет решил, что уже в достаточной мере насладился этим печальным зрелищем.
Когда он повернулся к превратившемуся в погребальный костер джипу спиной, там, в огне, как прощальный салют, бабахнуло запасное колесо.
Втроем в спортивном автомобиле было тесно. От быков невыносимо разило потом, бензином, пороховой гарью и дерьмом. Это был запах смерти, и Кастет обрадовался, когда машина остановилась возле его дома и он получил наконец возможность выбраться наружу. Быки тоже полезли из машины – обеспечивать безопасность, хлеб свой бычий отрабатывать, – но Кастет остановил их.
– Все, пацаны, – сказал он, из последних сил изображая сердечность, – спасибо. Не забудьте, меня больше нет. Нету! Покойник я, и забудьте про меня. Если что, я вас сам найду.
– Эх, Сергеич, – с огромным сожалением сказал один из быков.
– Жалко, в натуре, – добавил другой. – Куда ж мы без тебя?
– Ничего, пацаны, – сказал Кастет, бросая быстрые нетерпеливые взгляды то по сторонам, то на часы, – бывает. И не такое еще бывает. Меня ведь могли реально завалить, а это было бы хуже. В общем, счастливо, пацаны. Удачи вам!
Входя в подъезд, он ожидал самого худшего, но ни на лестнице, ни в лифте ему никто не встретился. Никто не караулил его с ножом, никто не нашпиговывал его свинцом из скорострельного штурмового пистолета, и дверь его квартиры не была взломана, и на звонок ему открыла жена, а не хмурый оперсос, воняющий водочным перегаром.