Глава 11
Алеха, гитара и… сэр Бэкон
Первым делом поутру, проводив представителей «Золотого колеса» и напоив их напоследок чаем – понравилось только Емеле, который заметил, что он «изрядно бодрит», я засобирался в Посольский приказ.
Коли Дорофей стал у царевича печатником – пусть организует прием английского посла, о котором сообщил Барух, как должно.
Но сразу не получилось – Яхонтов уже сидел внизу, близ небольшого флигелька с дровяным запасом, и терпеливо ожидал на лавке моего пробуждения, скромненько поджав ноги так, что сапоги вообще скрылись под травяной порослью.
Пришлось послать гонца с весточкой – бумага бывшего подьячего была куда важнее.
После беглого просмотра, исходя из фамилий, число потенциальных отравителей сократилось всего до пяти человек, включая «смотревших в стол» стольников.
Вот бы узнать, как пропал первоначальный экземпляр, который Витовтов подклеивал. Сдается мне, связано его исчезновение с отравлением – уж очень логично все. Кто-то явно заметал следы. И если я узнаю, куда делся лист со сказкой, то…
Кажется, последнюю фразу я произнес вслух, потому что Еловик встрепенулся и неосторожно ляпнул:
– Да ты о нем не думай, княже. Что сгорело – того не вернуть.
Даже так. Любопытно.
– И ты сам видел, что лист сгорел? – осведомился я.
Тот вздохнул:
– А ты, Федор Константиныч, Витовтову не обскажешь?
Я молча кивнул.
Яхонтов почесал в затылке и выпалил:
– Случайно оно вышло, потому на худой умысел не помышляй… – И принялся рассказывать.
Оказывается, не далее как три дня назад подьячему Казаринову старший брат прислал изрядное количество гостинцев, часть которых тот приволок в приказ. Витовтова нет, остальные дьяки тоже кто где, вот они и гульнули.
Тот же Казаринов и запалил болтавшийся кусок катушки. Произошло это совершенно случайно – отходил он куда-то со свечой горящей, а потом, когда его позвали за стол, поставил ее поблизости от бумаг, а она возьми да упади.
Хорошо хоть тот не растерялся – скинул с себя кафтан и принялся немедленно тушить, так что до самой катушки огонь не дошел, а вот последние из подклеенных документов сгорели напрочь, пока Казаринов раздевался.
– Нечаянно, говоришь. – Я почесал в затылке. – А это какой из тех, что я видел, – черноволосый или…
– Не-э, его ты видать не мог, – перебил меня Еловик. – Он опосля того приболел малость – перепужался, поди, что пожар мог учинить, потому в приказе его ни позавчера, ни вчера не было вовсе.
Во как. Запалил и сразу приболел. Совсем интересно. Нет, скорее всего, и впрямь перепужался, а если нет? Если тут что-то иное?