И… грянул третий рев. Не слышал бы сам, ни за что бы не поверил – орали даже посильнее, чем в первый раз. Словно не было усталости, и глотки не надсадились, и хрипоты как не бывало. Глаза выпучены от старания, а у кого, наоборот, зажмурены от превеликой натуги. Иной же, бедолага, и вовсе сипит, но все одно из последних сил тянет: «Слава! Слава! Слава!»
И еще одно порадовало.
Дело в том, что в той толпе, причем бок о бок с Лохмотышем и еще десятком спецназовцев, стоял Игнатий. Рисковать я не хотел, вдруг что-то пойдет наперекосяк, потому и предупредил их, когда и в какую сторону приложить усилия.
Вообще-то и «Слава!» тоже должны были начать кричать именно они, да не успели. Расспрошенный в тот же вечер Игнатий рассказал мне о своих впечатлениях:
– Веришь, нет ли, княже, последнюю полтину отдал бы, чтоб сызнова таковское повидать.
Говорил он сипло – видно, тоже не щадил глотки, но я на всякий случай уточнил, вдруг он просто квасу холодного попил или молока, вот и…
– Какого квасу?! – даже слегка обиделся он. – Горланил что есть мочи, вот и того. И не потому, что ты просил, а просто душа от восторга ввысь рвалась.
– А насчет послушать не забыл? – напомнил я.
– Как же, слыхал, – кивнул он. – Да и мудрено не услыхать, коль все об одном и том же сказывают. Мол, многая лета Федору Борисовичу. Вовсе юн, а рассудил так – старику впору, да и то не каждому. А главное, по совести, без потачек. Кой-кто и вовсе помянул: поспешили, мол, с государем. Тот еще невесть каков, а ентот вон он, орленок младой. Враз видать, из чьего гнезда выпорхнул…
Оп-па!
Уже?! Ай да Федор-стрелец, удалой молодец!
Браво, князь Мак-Альпин.
Можно сказать, с перевыполнением плана шпарю.
Какие там в истории СССР лозунги были? Кажется, пятилетку в четыре года? Или в три? Но неважно – моими темпами ее и за полгода осилить можно, а уж за год – всяко.
Хотя обольщаться тоже ни к чему – рано. В этом направлении еще работать и работать. Сколько там зевак присутствовало? Где-то несколько сотен, не меньше. Ну пускай даже полтысячи – все равно в масштабах Москвы мизер.
Правда, к концу сегодняшнего дня, скорее всего, о суде и приговоре Годунова не знать будет только совсем глухой, но все равно…
Что ж, теперь пойдет полегче – телегу мы с места стронули, но и тяжелее – придется держать марку.
Я досадливо крякнул. Получалось, что все прочие дела надо побоку, потому что на следующее судебное заседание, которое состоится всего через два дня, в четверг, припрутся и стар и млад.
Значит, нужно срочно готовить новое театрализованное представление, да желательно не уступающее по зрелищности первому, а это ж сколько мороки!