И царь встал в строй вместе со своими сыновьями и охраной.
Но атака несколько задержалась. Над городом взвился столб дыма, и царь ликующе закричал:
— Видите? Эти трусы-иклич впустили наших людей в город! Наемники перешли на нашу сторону! Остров наш! Все островитяне теперь наши рабы и слуги! А теперь раздавите этих подлых пришельцев!
Варварам тоже не чужда военная хитрость. Город был захвачен потихоньку высадившимся на другой стороне острова отрядом ихлан под руководством племянника царя Кутранта. Кутранту открыли ворота наемники, которые решили перейти на сторону ихлан и принять участие в грабеже города. А призвал их в город наследник престола Штыкчант. Наследник был обижен тем, как старки опутали его отца, заставили признать себя высшей знатью и практически отдать им управление царством. Он решил договориться с царем Чирчунтом, что тот поставит его на царство, отрешив слабодушного царя-отца, при условии уплаты удвоенной дани. "Лучше платить дань, чем потерять царство совсем", — думал наследник. — "А Ириньиссу я выговорил в качестве добычи себе и сделаю ее любимой наложницей."
Но ворвавшиеся в город варвары и только этого и ждавшие "защитники-наемники" начали убивать, грабить, насиловать и пытать. Отца, который вышел к ним, пытаясь усовестить, Кутрант лично зарубил, и, показав окровавленный меч Штыкчанту, потребовал от него беспрекословно повиноваться, иначе его постигнет та же участь. После этого Кутрант занялся грабежом царского дворца, а Штыкчант, быстро оседлав лошадь, решил попытаться вырваться из города. По дороге его пыталась остановить пара пьяных наемников, и он их зарубил. Не будь они пьяными вдрызг, ему, пренебрегавшему военной подготовкой, пришлось бы туго.
Кутрант, конечно же, не грабил дворец лично, а организовал грабеж. Ему оставалось сделать еще одно важное дело. Он с несколькими ближними воинами двинулся к храму Двенадцати Победителей, который стоял в городе с незапамятных времен. Подойдя к храму, он увидел, что его люди не осмеливаются войти в храм, а пьяные наемники уже собираются туда ворваться. Кутрант ударами оружия (порою плашмя, а порою и лезвием) утихомирил беспредельщиков, некоторых из них навсегда. Он громко объявил: "Храм неприкосновенен. Всем, кто в нем спасается, будет сохранена жизнь. Они могут выходить" Сам вождь отдал оружие своим джигитам и, почтительно склонив голову, вошел в храм. Навстречу ему вышел митрополит.
— Светлый владыко, я каюсь в тех жестокостях, что сотворили и творят мои люди. Но такова война.
— Ты — не более чем орудие Судьбы, сын мой. Прошу тебя утихомирить твоих людей и пощадить жизни.