Никто не заподозрил ничего, когда невзрачный человечек с коробом мелкого разносчика поплелся по той же дороге, что и небольшой отряд Урса. Мелкие торговцы часто ходят вместе с военными отрядами: если воины дисциплинированные, то так намного безопаснее.
Адмирал Кор Ингъитангс тем временем при помощи слуг и рабов вытаскивал один за другим корабли на берег, чтобы просушить их и почистить кили от наросших водорослей и моллюсков. Погода пока стояла нормальная, шторм не грозил. Но бухта Арканга была явно маленькой и неудобной для старкского флота. А шлюпы, посланные на север на разведку, сообщили о прекрасной бухте бывшей столицы Проклятых, но побоялись заходить в нее из-за возможных ловушек.
Уже через десять верст Урс Ликарин набрел на деревню людей. В ней жили крестьяне веры Победителей, которые раньше подчинялись Проклятым, а теперь сами не знали кому: их грабили, насиловали и объявляли своими все подряд. Барон кое-как успокоил крестьян, которые говорили на каком-то своем наречии, но с грехом пополам понимали агашский и ссарацастрский, и вступил во владение этой деревней. Он назначил Сэна Гэласина, одного из бывших рабов, старостой деревни, вручил ему топор и кожаный доспех, выделил пустующий надел и велел надзирать за порядком. Гэласин сразу же стал присматривать себе жену, а Ликарин на денек задержался в деревне, поскольку она ему в общем-то понравилась, и ему хотелось присмотреть место для будущего баронского дома.
Когда жителям объявляли волю нового хозяина, Урс вдруг почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, но никого не смог заподозрить. Его внимание привлекли несколько угрюмо отводивших глаза крестьян и пара старух такой наружности, что в них можно было заподозрить ведьм. А человечек в бедной, но чистой, городской одежде, стоявший в задних рядах и все внимательно слушавший, вообще ничьего внимания так и не привлек. Он пришел в деревню с отрядом и с коробом товаров, и кому дело до какого-то коробейника.
Вечером к Ликарину подошли его охранник Шритонакт (теперь Урс называл его Шитон) и Гэласин. Они привели четырех женщин, вернее, трех женщин и девочку лет восьми.
— Барон, мы привели тебе самых лучших женщин деревни.
— А девочку-то зачем?
— Девственниц старше ее не осталось. Всех изнасиловали.
Барон представил себе, как через эту деревню туда-сюда ходили разнузданные воины.
— Девочка, оденься и уходи. А мне что, трех сразу женщин надо? — улыбнулся Однорукий.
— Да нет, барон, — смутился Гэласин, — Мы просто не знаем, какая тебе понравится.
Тут все расхохотались, поскольку дочка местного старосты, в доме которого задержался Урс, быстренько сбросила платье и шаровары и присоединилась к трем другим женщинам, давая понять, что она предпочла бы быть самой лучшей.