Про себя Урс подумал, что, если воины гарнизона будут торговаться, он им немного заплатит. В посту человек десять, по золотому на человека и двух позорных рабов на всех им хватит. А вот если упрутся, то выбьет их силой.
— Я, Цкликрзат из города Гуржаани, что в Лазике, отвечаю тебе, наглый пришелец. Когда мы будем мертвы, это место будет ваше! — ответил начальник по-лазански.
Ссарацастрцы ожидали продолжения перебранки, но Однорукий дал сигнал к атаке, лишь назвав свое имя. Горцы не струсили, но оружие и доспехи были несравнимы, да еще рабы-южане помогли камнями из пращей. Через десять минут все было кончено ценой двух легких ранений. Из отчаянно оборонявшихся горцев остались в живых трое: двое раненых бойцов и оглушенный, но скоро пришедший в себя начальник. Урс велел связать пленных, обработать раны и напоить раненых. Обирать пленных и трупы он запретил. Раненому в схватке рабу он предоставил свободу за храбрость. Аориэу немедленно стал обрабатывать раны вместе с монахом-лекарем. Но, как только Урс подошел к командиру, он сразу вырос у барона за спиной и стал переводить.
— Наши придут и всех вас перебьют, а ваших рабов себе заберут! — сказал разбитым ртом Цкликрзат, ныне пленный.
— Наши придут, все ваше войско разгромят, а кто уцелеет, нам будет служить, — ответил Урс. — Хотите сохранить жизни, имущество, женщин и детей, заключайте быстрее с нами мир. Царь Цацикот это уже понял и мирно убирается к себе домой.
— Ты врешь, пришелец! Не пристало такому смелому воину врать!
— Я говорю правду, и ты скоро сам все увидишь.
— Если ты говоришь правду, Цацикот такой же подонок, как и все его арцханы. Они всегда были трусливыми и наглыми тварями.
Послышался шум, и по дороге уныло потянулся отряд ссарацастрцев с вьючными ослами.
— Привет тебе, царь! Это теперь наша граница, — выглянул из окна укрепления, подготовленного к обороне, Однорукий. — Пройдешь еще пятьсот шагов, и будешь на своей земле. Передай другим царям: если они хотят жить и благоденствовать, пусть быстрее заключают мир с нами. А хотят добычи и славы — пусть заключают союз.
— А что с нашими воинами? — внутренне содрогнувшись, спросил царек.
— Живых и трупы готов тебе отдать. Мы их не грабили из уважения к их смелости и честности.
— Трус и подонок! — раздалось из укрепления. — Я не верил чужакам, но ты действительно таким оказался, арцханская собака!
— Не нужно мне вашей милости, — гордо ответил Цацикот. — Я выкупаю у вас пленников и трупы за пятьдесят золотых.
Пленники побледнели. После того, как Цкликрзат обругал Цацикота, стало ясно, что царек сделает с пленниками, отойдя на свою землю. Такие оскорбления смываются только пытками. Не зря он пожелал за них заплатить. После выкупа воины его, и никто царьку не скажет ни слова, если он их запытает до смерти.