На следующий день принц официально выступил перед Советом Старейшин княжества, а князь Клингор рекомендовал старейшинам разрешить всем желающим присоединяться к вновь создаваемой колонии. Решение было принято единогласно. Вечером по поводу действительно желанного гостя был устроен большой бал и пир.
Атара просто атаковали множество дам и кавалеров: как же так, это будущий принц Империи и князь!
— Принц, "Ни звука, ни огня Не доносится до меня" — кокетливо сказала баронесса Ирисса, — Может, вы нам объясните, в чем дело?
— Могу. "Птица полетела охотно", — куртуазно ответил принц.
Оба собеседника намекали на классическое стихотворение
Солнце село; длинная трава
На ветру колышется дремотно.
Птица полетела неохотно
От камней к себе на острова.
Ничего — ни звука, ни огня
Не доносится до меня.
Только ветер блуждает, болен,
Над серым колючим полем.
(Эмилия Джейн Бронте, перевод Якова Фельдмана)
— Разве у нас здесь камни? — игриво вступила в разговор графиня Лионесса. — Скорее здесь "благоухающий цветущий луг".
Графиня намекнула на стихотворение
Благоухал цветущий луг,
Где я порхала целый век.
Но принц любви явился вдруг
И заскользил, как солнца свет.
Он мне дарил букеты роз
И лилий целые кусты.
Он в сад привёл меня, где рос
Цветок чудесной красоты.
Намокли крылышки мои
В медовой утренней росе.
Мне голос Феб воспламенил.
Я спела — и попалась в сеть.
И сети шёлк, и клетки блеск,
И он сидит — а я пою
Про красоту ушедших лет
И волю прежнюю мою.
(Уильям Блейк, перевод Якова Фельдмана)
— Ты более чем права, красавица. Здесь "каждый писк благополучен", — Принц с изощренным ехидством намекнул на стихотворение
Я шел по роще в день весенний
И птиц услышал невзначай.
И их безумное веселье
Во мне посеяло печаль.
Природа ликовала. Между тем
Душа сжималась и грустила.
Что с Человеком сделал Человек!
Какая жалкая картина!
Вьюнок сквозь ветви тащится наверх,
Блестит на солнце паутина.
Что с Человеком сделал Человек,
Какая жалкая картина!
Птиц суетливых весел каждый вздох
И каждый писк благополучен.
А человек унижен и жесток,
И безнадежностью измучен.
И каждый к солнцу рвущийся побег
Берет свое неукротимо!
Что с Человеком сделал Человек,
Какая жалкая картина:
(Уильям Вордсворт, перевод Якова Фельдмана).
После примерно получаса достаточно изматывающего турнира в светском стиле, за которым с любопытством следили многие, в первую очередь князь Клингор, наслаждавшийся тем, как виртуозно Атар выпутывался из сетей его придворных дам и радовавшийся втайне, что ему самому можно расслабиться и что никто из знати не клюнул на удочку новой колонии, в бой вступили войска стратегического назначения. Пред Атаром оказалась высокородная гетера Кисса, личный вассал принца Клингора.