Готемский федеральный сберегательный банк имел стеклянный фасад, и было видно, как банковские служащие занимаются со своими клиентами. Выйдя из машины, Скэнлон немного поколебался, потом вернулся обратно, выдернул переносной радиоприемник из розетки и положил его на щиток.
— Теперь пусть только скажут, будто не знали, что это полицейская машина.
— Нам надо было взять свои фирменные пакеты с инициалами и положить на щиток. Можно и так отличить частную машину от полицейской, — сказала Хиггинс, открывая дверцу. Они вошли в банк и спросили, где можно видеть мистера Тиббса.
— Я уже сто раз рассказывал все другим полицейским, — произнес мистер Тиббс. Это был мужчина среднего роста, с тонкими темными зализанными волосами, разделенными пробором. Он носил костюм «тройка» и перстень на правой руке, свидетельствующий о корпоративной солидарности.
— Боюсь, вам придется рассказать еще раз, — произнес Скэнлон.
Выйдя из-за стола, банкир пригласил детективов сесть в желтые кресла, стоявшие у стеклянного стола. У него был огромный светлый кабинет с ванной комнатой. Усевшись в кресло, Скэнлон оглядел фотографии банковских служащих, висевшие на стене. У всех были суровые проницательные лица, иногда просто сердитые. Отведя взгляд от фотографий, он посмотрел на банкира, который глазел на Хиггинс, примостившуюся на краешке кресла. Ее высокую грудь обтягивала тонкая блузка. Заметив красноречивый взгляд банкира, она скрестила ноги, чтобы юбка приподнялась чуть выше, обнажая колени. Одарив ее еще одним красноречивым взглядом, Тиббс повернулся к Скэнлону.
— Мы очень благодарны вам за согласие встретиться с нами, — вкрадчиво произнесла Хиггинс.
Взглянув на нее, Тиббс улыбнулся.
— И делаю это с удовольствием, детектив Хиггинс.
Откинувшись на спинку кресла, Скэнлон расслабился. В этой сцене Хиггинс играла главную роль.
— Мистер Тиббс, вы утверждаете, будто видели, что выбежавший из лавки человек держал в правой руке ружье.
Тиббс облизал камень перстня.
— Совершенно верно, — произнес он, не отрывая от нее глаз.
— Все произошло в считанные секунды, — сухо заявила Хиггинс. — Как вы можете столь смело утверждать, что это было ружье, а, к примеру, не палка и не какая-нибудь труба?
Отняв руку от губ, он самодовольно улыбнулся.
— То, что я видел, детектив Хиггинс, имело ствол и затвор. Значит, это было ружье.
«Самодовольный пень», — подумал Скэнлон.
— Мистер Тиббс, может статься, вас будут допрашивать в суде. И тогда вы ответите, откуда у вас такие глубокие познания в области огнестрельного оружия.
На лице Тиббса промелькнула самодовольная улыбка. Вперив взор в бедро Хиггинс, он сказал: