Роберт
24 апреля, вечер
Сашка вышел из дома, где «мило» беседовал с одной из пленниц. Толкнул ее на середину двора:
— Сидеть!
— Что? — испуганно спросила женщина, пухленькая дамочка лет сорока.
— Сидеть, сказал! — рявкнул он и полез в карман. Вытащил сигарету, несколько раз попытался прикурить, затейливо выругался и запустил зажигалкой в сторону гаражей.
Я подошел к нему и протянул свою старенькую зиппо. Пока он прикуривал, внимательно посмотрел на него и спросил:
— Ну что?
— Что-что? — отрезал Сашка. — Ничего!
Он в несколько затяжек выкурил сигарету, отбросил окурок и, схватив женщину под локоть, поволок ее в сторону сарая. Швырнул внутрь, вытащил другую и увел в дом. М-да, ничего не скажешь — настоящий джентльмен. Всегда готов помочь леди полететь головой в канаву.
Аста о чем-то говорила с освобожденной пленницей, Айвар и Линас копались в доме. Опять я бездельничаю в одиночестве. Картина, конечно, брутальная, ничего не скажешь. Посередине двора грузовик с простреленной кабиной, а вокруг… Как там у классика? Там и сям лежит десяток трупов в самых живописных позах. Подошел к старику, тронул его носком ботинка — дохлятина. Сашка ему в бедро пулю влепил, а потом кто-то из своих в голову добавил. На шее, под рубашкой, заметил какую-то веревочку. Крестик? Да нет, крестики у нас на цепочках носят. Потянул за гайтан, и из-под рубашки показался мешочек из тонкой замши, вроде тех, в которые дорогие сувениры упаковывают. Уже догадываясь, что там найду, развязал завязки. Да, так и есть — золото. Несколько царских червонцев, десяток толстых, аляповатых перстней и четыре крестика. Я медленно высыпал золото старику на лицо, несколько монет попало ему в приоткрытый рот — жри, с-с-сука… Отбросил пустой мешочек в сторону и брезгливо вытер руки о брюки. Вдруг дверь распахнулась от удара и наружу вылетела женщина. Зацепилась за ступеньки крыльца и кубарем слетела вниз. Следом за ней вышел Сашка. Мрачный, на скулах желваки играют. Быстро он допрашивает… Интересно, хоть имя-фамилию успевает узнать? Спустился вниз, хмуро посмотрел на меня и поволок очередную жертву к сараю. Открыл дверь, осмотрел помещение с застывшими там пленницами и повернулся ко мне:
— Робби, иди сюда!
Даже тембр голоса понизился, словно у одного нашего сержанта, тот «взво-о-од» мог минуту рычать. Я подошел к нему.
— Нам что-нибудь в этом сарае нужно? — Он кивнул на импровизированную камеру.
— Здесь? — заглянул внутрь. В углу небольшая охапка прошлогоднего сена, несколько пустых деревянных ящиков и какая-то сельхозтехника. Ну и с десяток перепуганных женщин, конечно. Пожал плечами — да нет, вроде ничего.