— Весело у вас тут, — сказал Айвар. — А с бандами что? Отморозки?
Мишка закончил крутить самокрутку, прикурил и пояснил:
— У нас здесь две группировки организовались. Они и раньше были, но вдруг резко разрослись. Кстати, именно за счет законопослушных граждан, которые решили, что лучший способ остаться людьми — это стать нелюдью. Падать всегда легче.
— В каком смысле — нелюдью?
— А это что, люди? — спросил Мишка. — Когда народ пытался на Куршскую косу прорваться в надежде там отсидеться, то друг друга топили. Катер какой-то пришел, людей высадил. Из правительства, наверное. Народ, конечно, рванул к ним, а там еще сторожевик стоял. Они так из пулемета по толпе чесанули, что только брызги летели во все стороны. Высадили трех человек, и прости-прощай. Хотя бы детей взяли, вояки.
— Катер? Какой такой катер? — Мы с Айваром переглянулись.
— Не знаю, сам не видел, сосед рассказывал. Но тех троих, которые приплыли, в сопровождении военных машин увезли. Слуги народные. Правда, странно, что ваши каунасские охраняли, а не столичные.
— А почему решил, что из Каунаса?
— Знакомый раньше там служил, видел несколько знакомых лиц.
— А твой сосед сейчас где? — спросил Айвар. — Жив?
— Не знаю, — пожал плечами Мишка. — Он через косу в Кениг рванул.
— А ты не боишься в одиночку по городу ездить? — спросил я. — Ведь нарваться можешь. Один человек в старые добрые времена говаривал: «Траектория полета пули от крутизны не зависит». От хорошего дальнего выстрела никто не застрахован.
Михаил кивнул:
— Да, конечно. Но пока езжу. Когда убьют, буду ходить. — Он усмехнулся. — Кота только будет жалко, пропадет, засранец эдакий. — Он почесал сидящего на плече котенка, на что тот мурлыкнул и начал устраиваться поудобнее.
— А может, с нами поедешь? — предложил я. — У нас под Каунасом база. Авось и выживем. Да и коту твоему компания найдется.
— Нет. — Михаил покачал головой. — Бессмысленно это все. Даже если выживу, все равно бессмысленно. А так хоть отыграюсь напоследок.
— Зачем тогда столько оружия собрал? — спросил я.
— Так получилось, — после небольшой паузы сказал Михаил. — Пока я носился с идеей выживания и пытался обеспечить необходимым семью, они погибли. Глупейший случай помешал. Все мои близкие — медики. Когда соседи один за другим начали умирать, они не смогли отказать и, помня старика Гиппократа, ходили к этим больным. Погибли. А потом и жена тоже. Оружие — это еще не все, — хмуро сказал он. — Даже если ты прекрасно вооружен, карманы полны патронов и стреляешь быстрее Грауфеля, все равно не застрахован от его величества Случая. Это уже потом, после множества бессонных ночей, приходит понимание, что бытие есть череда случайностей.