В который раз услышав неизменное «что до меня, я…», Ганс не выдержал — зевнул. Я поспешил воспользоваться этим поводом:
— Спасибо, что вы уделили нам несколько часов вашего драгоценного времени, профессор, и мы бы охотно провели всю ночь, слушая вас, но если мы хотим быть в форме на завтрашней экскурсии, нам придется откланяться: боги не одарили нас вашей легендарной выносливостью.
— Подумать только! А хотите знать мой секрет, как всегда оставаться в форме?
Еще добрых полчаса потребовалось, чтобы избавиться от поучений слишком прославленного археолога и удрать в свое логово.
— Убейте его… — простонала Кассандра, устремляясь вверх по лестнице.
— И долго еще будет нам пудрить мозги этот Мохаммед Джонс, потомок Индианы? — в ужасе спросил Ганс
— Как тебе удавалось его выносить? — осведомился я у Этти.
— Так же, как всех прочих. Я освоил технику «Мухтар-Мабсут».
— Чего-чего?
— «Мухтар блаженный». Ты спокойно проводишь свои раскопки, а как нащупаешь что-нибудь, зовешь его под предлогом, что здесь, мол, не обойтись без истинного специалиста. Ну, разыгрывается торжественная церемония перед телекамерами, он самолично разгребает те несколько сантиметров вековой пыли, которые ты тщательнейшим образом пристроил для этого случая на прежнее место, и дело в шляпе. Он так доволен своим шоу, что отцепляется от тебя на неделю вперед!
— Прелестно… — вздохнул я.
— И засим доброй ночи! — буркнул Гиацинт, скрываясь в своем номере.
Ганс последовал его примеру, а Кассандра, прежде чем закрыть за собой дверь, завлекательно мне подмигнула.
— Или это приглашение, — хихикнул мой братец, — или я уж совсем ничего не смыслю. — Он открыл дверь номера на двоих, который мы попросили нам выделить, и устремил истомленный взор на кровати-близнецы. — Думаю, тебе снова придется стащить один из матрасов на пол, Морган.
Охваченный сомнениями, я присел на ту кровать, что справа.
— Так идти мне к ней или нет?
— Если я скажу «нет», ты что, послушаешься меня?
— А ты-то ревновать не будешь?
Он расхохотался:
— Мне никогда не нравились силиконовые бюсты.
— Ну а меня они ни в коей степени не смущают.
Я заскочил в душ и вскоре вышел оттуда, чтобы натянуть чистые шорты. Этти взирал на меня иронически.
— Желаю позабавиться, Дон Жуан, — обронил он, когда я направился к выходу.
На цыпочках прокравшись по коридору, я тихонько поцарапался в дверь Кассандры, и она тотчас открыла, плотоядно облизнувшись:
— Входи, прекрасный викинг. Я ждала тебя. Это нам сулит…
Я повиновался, и она заперла дверь на задвижку.
Кассандра тоже только что вышла из-под душа. На ней не было ничего, кроме большого полотенца, охватывающего пышную — и вправду чересчур пышную — грудь и едва прикрывающего ягодицы.