Это грубое напоминание о реальности подействовало на меня будто холодный душ. Простой замысел умыкнуть у этого спящего юноши его добро теперь показался мне кощунственным.
Тем не менее мы стали озираться вокруг, однако никаких следов маски не обнаружили.
— Может быть, в стене есть ниша?
— Постойте! — крикнул Этти, шаря в рюкзаке Ганса, и вытащил оттуда цифровой фотоаппарат. — Если вы хотите тут все разграбить, дайте мне несколько минут.
— Все разграбить? — возмутился Ганс. — За кого ты нас принимаешь? За татар?
— За варваров, — поправил я.
Братец между тем со скрупулезной тщательностью фотографировал каждую надпись, каждую деталь гробницы.
Я простукивал стены в надежде обнаружить тайник, но, как ни старался быть осторожным, большой кусок фрески обвалился. Подавленный, умирая от стыда, я уставился на свои ноги, покрытые ее цветной пылью.
Ганс и Гиацинт тоже вдруг с болезненным интересом стали поглядывать на свои кроссовки, зато Кассандра нисколько не терялась:
— При всем почтении к памятникам старины вынуждена напомнить, что преследователь у нас на хвосте!
Прошло минут двадцать, и от великолепной стенной росписи осталось одно воспоминание, но иных результатов простукивание не дало: никаких тайников, все глухо.
— Все равно эта маска должна быть где-то здесь! — Кассандра бесилась от нетерпения.
И тут ее взгляд остановился на алтаре.
— Здесь? — спросил я, поглаживая золотую плиту.
— Надо его положить на пол. — Она указала на мумифицированное тело. — Может быть, под матрасом…
Я отшатнулся:
— На меня не рассчитывайте: я к нему не притронусь.
— Обойдусь без вас, — решила Кассандра. — Раз он выпотрошен и высушен, много весить не может.
Она решительно шагнула вперед и, на миг заколебавшись, положила обе ладони на плечи спящего юноши, который вдруг разом превратился в груду пепла.
— Боже мой… — вырвалось у Гиацинта.
Одно из крошечных насекомых, украшавших ослепительную шевелюру мумии, с мрачным звяканьем откатилось от алтаря прямо к моим ногам.
Этти поднял его, зажал в кулаке.
— Ну вот, можете быть довольны, — горько прошептал он.
Кассандра, остолбенев, неотрывно смотрела на свои почерневшие пальцы.
— По крайней мере нам больше незачем ломать голову, куда его положить, — хрипло сказала она, вытирая ладони о свои брюки, и широким жестом смахнула с алтаря пепел заодно с истлевшим матрасом, обнажив алтарную поверхность, сверкающую, как гладь озера. — Главное — не надо мне помогать!
Смирившись, мы принялись прослушивать алтарь, как ранее стену, искали какую-нибудь дверцу, щель, общими усилиями пытались повернуть его вокруг предполагаемой оси, потом надеялись нащупать секретный механизм. Тщетно.