— Не знаю, как мне вас благодарить.
— Прекрасно знаете. Найдите эту чертову маску.
— Мы с братом оба сделаем для этого все, что в наших силах, как только папа будет возвращен во Францию. Тогда Этти сможет присоединиться к нам.
Гиацинт встал. Пощелкал зачем-то пальцами.
— Видите ли, Морган… Все получается не совсем так. — (Я снова напрягся.) — Не Этти, а наши люди доставят во Францию вашего отца. Потому что Этти уже находится там, — он глянул на часы, — по меньшей мере часа два.
— Вы принудили его покинуть Индию, бросив там папу? — Я аж задохнулся.
— Ничего подобного. — Он покашлял, пытаясь скрыть смущение. — По правде говоря, это индийские власти его вытурили.
— Что?! — завопил я.
— Да я пока что и сам знаю не больше вашего. Сожалею, но…
Солнце уже встало, когда раздался звонок. Ганс подскочил на канапе, где он мирно почивал, а Гиацинт пошел открывать.
Два здоровенных субъекта, на вид лет тридцати, облаченных в строгие — только серое с белым, — но изрядно попорченные костюмы, ввалились в апартаменты, подталкивая перед собой Этти. Вид у них был какой-то запуганный, если судить по их неуверенным жестам и кислым физиономиям, они словно бы не вполне понимали, как с ним надлежит обходиться.
— Профессор! — приветствовали они меня, сваливая на пол багаж моего братца. — А, и ты тут, Ганс!
— Здорово, парни, — весело ответствовал последний, во все глаза пялясь на Этти.
Да я и сам, подобно Гансу, взирал на вновь прибывшего с изумлением. На нем было то, что в тех краях традиционно служит подобием шаровар и называется дхоти, а также рубаха из хлопка безупречной белизны. На лбу три белые полоски и третий глаз — знаки, коими возвещают о себе почитатели Шивы. Этти потерянно озирался, ни дать ни взять человек, внезапно заброшенный в нашу эпоху в момент отправления культовой церемонии стародавних времен.
Один из его сопровождающих подошел и вручил мне документ:
— Ваш брат… в храме… гм… скажем, он там внес некоторое оживление.
Я развернул бумагу, да так и подскочил. Распоряжение о высылке с индийской территории сроком на год!
— Но, Этти, что происходит?
Братец втянул голову в плечи, словно ожидая, что сейчас на него обрушится град ударов. Громила, стоявший с ним рядом, поправил на нем галстук и буркнул:
— У нас еще дела. Работа ждет. Приятно было повидаться, господа профессора. Гиацинт, Ганс, чао.
Гиацинт проводил парней до двери, закрыл за ними и, прислонясь к ней спиной, приготовился наблюдать за дальнейшим развитием событий.
— Ну же, — любезно проворковал он, обращаясь к моему брату, — что же вы стоите? Присядьте наконец! Не хотите ли чего-нибудь выпить?