Дрейк слегка нахмурился, затем пожал плечами.
— Обычно мы открываем свои филиалы сразу в нескольких регионах.
Элли подумала, что ей еще не приходилось слышать столь самонадеянных ответов от рядовых клерков, и сделала себе мысленную пометку: не забыть расспросить своего босса о Дрейке поподробнее, когда в следующий раз позвонит ему с очередным отчетом о работе.
— А ты? — спросил Дрейк. — Ты знаешь, куда поедешь в следующий раз?
— Конечно. В Америку, чтобы кое-что доделать по этому диску. В Штатах огромное количество яиц Фаберже. Даже больше, чем в России.
— А где конкретно?
— Несколько штук в Нью-Йорке, еще несколько в Вашингтоне и Новом Орлеане. Три яйца в Музее изящных искусств в Ричмонде и еще три в Балтиморе. И, кроме того, энное количество рассредоточено по частным коллекциям.
Наконец они нашли то, что искали, в Большом Кисельном переулке. Живописное трехэтажное кирпичное здание восемнадцатого века, крышу над входом которого некогда венчал двуглавый орел. Именно здесь располагался первый в Москве магазин Фаберже, открытый в 1887 году. Фотографируя его, Элли представляла себе подъезжающие ко входу экипажи, богато одетых господ, приобретающих великолепные изящные украшения. Конечно, магазина уже давно не было, так же как и самой фабрики, и вдоль дороги стояли машины, а не величественные экипажи.
В поисках наилучшего ракурса Элли, взглянув через плечо, сошла с тротуара. Яростно загудел автомобильный клаксон, и Дрейк рывком затащил ее обратно на тротуар.
— Но дорога была пуста! — воскликнула Элли.
— Ты посмотрела не в ту сторону.
— Ах, конечно. Я все время забываю, что здесь правостороннее движение.
— Такая забывчивость может обернуться страшной бедой, — мрачно заметил он.
Он все еще прижимал ее к себе, и Элли была вынуждена признать, что по меньшей мере не возражает. Приподняв голову, она кокетливо улыбнулась.
— Не знаю, смогу ли я когда-нибудь расплатиться с тобой за спасенную жизнь.
Она ожидала, что он рассмеется, может быть, ответит ей что-нибудь в таком же духе, как сделал бы любой на его месте, но он всего лишь коротко бросил:
— Ты преувеличиваешь.
— Машина могла сбить меня, — настаивала Элли. — Ты спас меня, возможно, даже от худшей участи, чем смерть.
Неожиданно Дрейк резко побледнел и сильно сжал ее руку, но буквально через секунду отпустил.
— Какое глупое замечание. — При этом его голос стал каким-то чужим, далеким. — Ты закончила здесь? Тогда пошли.
Элли не тронулась с места.
— Ой!
— В чем дело?
— Просто я порезалась об лед, которым ты меня окружил.
Он нахмурился, затем встряхнул головой.