— Неправда, не швыркаю я... — тихонько заскрипела лавка под легкой тяжестью поворачивающегося тела.
— Швыркаешь, швыркаешь, — тихонько хохотнуло из другого угла избы.
— Может, оттого, что по носу меня ударили, и горбинка появилась. Егда заживут все болячки на теле, то и это пройдет. А покуда буду назло тебе швыркать...
— Ну вот... опять твое "егда". Уже вроде научилась говорить как я, а потом опять "сказывать, баять, ажно"...
— Ну а твои родичи? — Лавка протестующе скрипнула из-за приподнявшегося на локте тела. — Вечор внимала им, бают как мы... А скажи, пошто ты меня по-своему учишь?
— Хочется... А ты днесь разговорчивая.
— А днесь по-вашему как? Забыла...
— Сегодня... но мне по-вашему больше нравится...
— Разговорчивая... но лишь начнет кто выспрашивать, как я да что, так меня мутить начинает и язык немеет...
— Ништо, все пройдет. — Торопливый шепот раздвинул сумрак. — Ты давеча совсем молчала, только "да" и "нет" говорила, а теперь оживать начинаешь...
— Угу... однако как все окрест засыпает, мне мнятся шорохи всякие, будто я на поляне вслушиваюсь, идет ли буртас али нет...
— А ты вспомни, как птицей взлетела, меня спасая, — сразу все и пройдет. Это ведь последнее, что я запомнил.
— Ну! Спасла, называется... Чуть погодя сызнова в полон завела. Все! Не хочу о том более! — Голова категорично опустилась на лавку, промахнувшись мимо подложенного воротника полушубка. — Ой-йой-ой!..
— Тише ты, башкой биться хватит уже. Ты своей головой и так все кулаки стесала у... ой, прости... — Покаянный шепот понесся навстречу замершему от воспоминаний существу.
— Да... не тревожься, твое слово не такое страшное. А другие... я ведь не упомню, что было со мной на ушкуе... А вдруг?..
— Не было ништо, и не думай даже! Знахарка тебя смотрела, и дядя Слава ей сказал все, что знал об этом! Не думай!
— А люду другое мнится... Вслух не всякий скажет, а чураться будут все одно...
— И не думай даже! Попробуют у меня почураться...
— Хах!.. — Девичий смех захлебнулся в овчине. — Да я про ребят толкую. Ты что, их силком ко мне толкать будешь?
— А... Ну тогда да, не буду... Тебе меня мало, что ли?
— А ты что, ну... люба я тебе, что ты мне себя предлагаешь?
— Кха-гха! — закашлялся ответный голос от возмущения, однако стал играть в несознанку: — Спать давай, любопытной Варваре что оторвали? Знаешь?
— Знаю, баял ты о том...
— Вот и спи.
На другом конце избы хихикнули, раздался скрип лавки и ерзанье устраивающегося удобнее тела. Спустя пару минут тихое сопение наполнило комнату, а чуть погодя завел свою беседу и сверчок, подпевая своим собратьям снаружи и заполняя щелкающей трелью просторную комнату, освещенную луной, все еще заглядывающей в приоткрытое оконце под потолком.