— Ну... а более нет ничего. Что с Руси везут? Мед, воск да меха... Хлебушек каждый для себя токмо растит. Рядом разве что Суздаль да Булгар побогаче других будут... Вот еще кость с полуночи новгородцы возят да полотно из стран заморских, вино оттуда же, но то опять прибыток с торговли, а ты ее отмел...
— Полотно... для сукна шерсти не напасем... — Иван стал расхаживать вокруг очага, пользуясь тем, что летний домик на задворках поселения им выделили целиком на них двоих, оценив прибывшее с ними воинство, оставшееся ночевать на ладье. — А до половцев тех же далеко, лен же выращивать нам негде — одни леса кругом... Не поскониной же торговать! Это я про то рассуждаю, на чем деньги... гривны шальные поиметь можно.
— Такие токмо разбоем достаются, — хмыкнул воевода. — Нет желания им заняться? Вот еще есть прибыльное дело, э... людишек продавать в полуденные страны.
— Тьфу на тебя... золото, бриллианты... что еще ценится в этом ненасытном мире? — не стал обращать внимания на язвительность своего начальника полусотник.
— Золота отродясь не было на Руси, а вот про закамское серебро слух идет. Где места сии, неведомо мне, у булгарцев про то спрашивай али пермь всякую... Те же отяки, на Вятке проживающие, слышать могли. Токмо тебе же ныне все сразу подавай, так?
— Угу... Меха... тут мы что-то можем накопить. Белка, бобер, куница, все это есть на нашей земле в достатке... Только для накопления богатства самим торговать с заморскими странами нужно, а мы пока для этого бессильны, не пустит нас через себя никто с таким товаром. Что еще?
— Да все... Ну, разве что соль, так ее промысел под себя любой князь сразу забирает, с боем... Это как серебро — не видать нам ее, как своих ушей...
— И где они расположены, промыслы эти соляные? — встрепенулся Иван.
— Около Галича, в Удече и Перемышле есть. Али в Старой Руссе, ежели чуть поближе хочешь. Со всеми ратями, что на Руси есть, биться будешь за них?
— Галич, Галич, Галич... Что-то вертится...
— Это за Киевом, далече даже для тебя, Иван.
— Ладно, потом вспомню, давай дальше, — махнул рукой полусотник. — Сколько гривен, к примеру, князь черемисский с людишек своих собирает? Сколь дани он платит булгарцам тем же?
— Токмо гадать можно... — Трофим потянулся за ковшиком воды, чтобы промочить пересохшее горло. — Одно скажу: испокон собирали с данников князья по серебряной монетке, по тому же дирхему с сохи, али по белке с дыма. Но это в давние времена... А ныне всяк норовит содрать побольше, чем при предках наших. Возьмем того же кугуза... Соберет он, скажем, со своих по две монеты, пусть даже... да, сорок тысяч дирхемов, те же четыре сотни гривен серебром это будет. Много? Да. Но половину Великий Булгар потребует, а то и больше! Тот же добрый конь боевой для ратного дела и доспех бронный по две али три гривны серебра каждый идут. Вот и думай, отчего князь ветлужский землицу нам выделил за доспехи наши... А недород случится, так еще хлебушек не мешало бы прикупить, абы людишки твои в землю сырую не легли. Не всякий серебро имеет на черный день... В Суздали при хорошем урожае за гривну кун две али три кади ржи можно взять, а в Новгороде каждая мера зерна уже вполовину дороже выйдет, а в голодный год и за три гривны серебра кадь эту могут не отдать. А покупать в какое время приходится? То-то, что не в сытое... А берковец соли за семь гривен не хочешь, коли подвоза нет? Али соляной бунт милее? И еще не забывай, что дружине кугуза платить чем-то надобно, хоть и не столь же, как в Киеве. Там простому дружинному две с половиною гривны на год положено, да на кормление его еще поставь... Оттого любой Рюрикович, хоть в Новгороде сидящий, хоть в Суздали, в своей дружине лишь две али три сотни содержать может... Остальных воев с вотчины имеет. А полная рать выходит немалая, только чем ее кормить? Коли нечем, так вои те себе сами на прокорм добывать должны. Вот взять тот же Новгород, в коем людишек до... тридцати тысяч проживает. Так вот он до пяти али до десяти тысяч воев выставить может, ежели ополчение с пригородов выступит... И при том у ополченцев каждый воин купцом является. Он прибыток в дом принести должен, потому в новгородцы еще не каждого и возьмут. Воевать — зело прибыльное дело, оказывается. Те же сборы с данников новгородских частенько на откуп берут бояре местные али вятшие