— Угу. Хочешь сказать, что другие поселения поменьше будут? — свесился Иван со своего места.
— Хочу сказать, что тут стольный город, а через другие места великих торговых путей нет... С чего другого им пухнуть-то?
— И все же. Сколько, к примеру, воев выставить они могут?
— Эти-то? Мыслю, с этого княжества тысяча встать может. А всего по Ветлуге черемисов сидит... ну, тысяч... десятка два али два с половиною...
— Тьфу ты, никак тебя правильно считать не научу... двадцать или двадцать пять тысяч, значит. И это только тут?
— Ага, на Вятке и Пижме гуще сидят, по Волге-реке также много поселений, еще чуток на полуночи живут, даже ближе к закату... но про то мне мало что ведомо.
— Да... Как же такая сила до сих пор тех отяков не смела, что около нас живут?
— Кто ж его знает? Может, мир у них с ними на Вятке стойкий ныне, не хотят его портить. А может, просто не обращали внимания до поры... Вот ты комару уделяешь внимание, пока он тебя звоном беспокоить не станет?
— Слушай, только сейчас дошло до меня... — Иван спрыгнул с полатей и присел на постель к воеводе. — Ты жен и детей их не считаешь?
— Нет, с чего бы это? Токмо тех мужей, кто в семье голова...
— Так у них один вой выходит на двадцать пять семей, так?
— Так... да про дань, что черемисы платят булгарцам, ты запамятовал... Иначе получалось бы по вою на... десять али пятнадцать мужей, коли по-твоему считать. Остальные дань отрабатывают. Да и оставшимся числом трудно прокормить всех, — наконец-то оживился Трофим. — Надо и на воев, и на мастеровых хлебушек посеять... Десять семей на земле пахать должны, абы прокормить еще одну. И это у нас, в Переяславле. А тут землица не та будет, оттого и счет чуть другой.
— А как же мы-то управляемся? Каждый третий у нас в дружине...
— А я все думал, когда заметишь? — горько усмехнулся воевода. — То по нужде, из-за тех битв, что на весь нашу обрушились егда вы к нам заявились. Коли так далее будет продолжаться, не сдюжить нам. На этот-то год в последний раз порастрясти серебришком сможем из кошелей наших и хлебушка купить... Это коли урожай добрый в землях окрестных соберут. А далее от голода вымрем, али ворог нас вырежет... Выбирай, что милее сердцу. Одна надежда — на железо ваше.
— Ой, как расписал ты все в черном цвете... худо, говорю, все у тебя выглядит, — невесело засмеялся Иван. — А что еще может прибыток дать — нельзя же на одно железо только опираться?
— Что еще? От пошлин торговых казна княжеская пополняется...
— Это отметаем сразу: наслушался я суздальского сотника, одно разорение купцам...