— Ну и мы, глядишь, положим половину, — вскинул ружье егерь.
— Десяток или полтора положим. Аще ты еще кого из них живота лишишь, то доброе дело будет, токмо кроме воронья нас дальше не ждет ничего.
— Если все так худо, то хорошее скажи, нечего настрой перед битвой поганить, — скривился Иван.
— Будет тебе и доброе. Маска токмо на предводителе буртасском да еще на паре-тройке воев. Более ни у кого нет, так что в лицо стрелы метать можно... коли они стоймя встанут да руки в стороны выставят, щиты отбросив. Кольчужки короткие, ноги кроме халата ничто не прикрывает. Ежели срезнями ниже колена бить, так многие охромеют и не добегут до тына, а при удаче и жилу кровяную перебить можно... Все на этом. Вои эти и степному бою обучены, и в лесу не пропадут, живут они ныне за землями мордовскими, битые, резаные. За хазар ранее ратились, теперь булгарцев от других степняков да рязанцев прикрывают. У каждого лук, сабля али меч, ножи боевые... а то и сулица, копье. Еще худо, что многие из них басурмане, нас за неверных считают. Под нож пустят, не думая долго, хотя... это больше к булгарцам относится, среди этих вроде всякий народ живет без притеснений... — Скривившись, десятник продолжил: — Да и наши князья в усобицах кровушку всуе льют. А так... люди как люди, новгородцы тоже разбоем промышляют. И эти не злее и не добрее других, оратаи и охотники, торговлишку ведут... И девки у них зело статные, ядреные да норовистые. Кровь с молоком... Эх-х...
Вот баб наших, девок и мальцов они на продажу и пустят. Более у нас взять нечего. Скот не нужен им ценой живота своего. Свой есть, да и места нет на лодьях. Полон с отяков да меха с них же на то судно, что внизу, пихают... Остальные налегке сюда пришли. Хотя... Насады наши схованные могли и найти около заводи, хоть те и не на плаву ныне... Доволен ли?
— Знание — сила.
— И то верно.
— А еще говорят у нас, что "мертвые сраму не имут", — поглядел на Трофима Иван.
— И нам про то Святослав завещал. Почитаете его?
— Да, наш он.
— Добре.
Несколько минут прошло в молчании. Затем из-за ветлужского холма показались два буртаса, подталкивающие в спину смерда и отрока, бредущих со связанными руками. Потратив некоторое время на то, чтобы их разглядеть, десятник пристукнул окольчуженной рукой по бревну тына:
— Вот и смертушка наша пожаловала... Мнится мне, что доставили они старосту отяковского Пычея с его сыном старшим. Верно, на лодке приплыли, которой руду нам свозят... Выведет он их на наших баб и детишек. Живот сына его в руках буртасов, и то для них порука в его верности. Выведет... Чужаки мы отякам пока.