"Ох, а все с этой ночи не заладилось, будь она неладна, — продолжил безмолвный разговор сам с собой десятник, отправляясь вслед за проводником. — Казалось бы, после разгрома отяцкого поселения все должно сложиться удачно. Емяшко, племяш, сделал все возможное для этого. Прибежал к поселению раньше на целый час. А что? Молод еще, ноги быстрые, да и без доспеха был. Высмотрел, как бабы в лес уходят, даже чуток проследил, куда они направились, а потом доложил об этом напрямую сотнику. Молодец, отличился. Ибраим его отечески по плечу похлопал, разрешил на следующий день с нами в лесной схрон идти выбирать себе долю в добыче. А племяш-то как рад был! Оказывается, он уже присмотрел себе девицу, которая уходила в лес с маленьким ребенком на руках — русая, румяная, коса ниже пояса... А уж ее фигуру он так описывал вечером у костра, что слюна не только у молодежи пошла через губу. А потом по секрету своему дядьке поведал, что не прочь взять ее не наложницей, а женой. И даже ребенка усыновить, если та противиться будет без него идти. С одной стороны, парень еще юнец — кровь взыграла, вот и решился ожениться. А с другой... что еще нужно воину для счастья? Чтобы верная да красивая жена дома ждала с добычей из славного похода... Хотя красавицы и в родном селении не хуже, чем местные бабы. Черноволосые, статные, дородные. Чего он на русинку запал? Или это не русинка? А! Шайтан их тут разберет! Главное, что ее можно просто так в дом к себе взять, никакого тебе выкупа, как новые законы велят..."
Да и сам он прорву лет прожил с полоненной словенкой, пока та не преставилась в прошлом году, — почему бы и племяннику так же не пожить? А то свои девки покочевряжатся еще, прежде чем замуж решатся пойти. В этом деле и мужчины в роду им не указ по обычаям старым... Все выбирают себе мужа помоложе, да чтоб статью вышел, побогаче, да чтобы воин был первый... А не думают, глупые, что обычно бывает только одно из этих достоинств — богатый или молодой, выживший или первый.
А племяш его так и вовсе не в завидных женихах ходил. Сначала был в помощниках у кузнеца, но не срослось что-то, перешел в ученики к мастеру, который занимался строительством... А тот возьми и осерчай на него за что-то. Пришлось Алтышу его к себе пристроить, предварительно обучив, как саблю в руке держать. Мать Емяшко была его сестрой, помершей родами, а отец... отец был его побратимом. Только вот пропал его названный брат по-глупому, попав под купеческую саблю, когда они караван речной решили пощипать. Купцов вскорости всех положили, но разве этим сыну отца вернешь? А славная тогда добыча досталась... Купец шелк вез не старой дорогой через Буртас, а водным путем по Кара-Идель