– У меня была весьма любопытная беседа с сержантом Симонсеном, мистер Мартин, – подойдя, заговорил Фогель. – Кажется, несмотря на все, у нас появился шанс.
– Это по-прежнему зависит от того, что мы увидим своими глазами, – остудил я его пыл, пока прибывшие рассаживались. – Даже если само озеро пригодно для посадки, нужна еще хорошая погода. Вчера, например, когда летал Арни Фассберг, там был такой туман, что он вообще не смог разглядеть поверхность воды.
– Это часто происходит? – поинтересовался Стрэттон.
– Постоянно, – кивнул я. – Даже летом. Град, дождь, туман, может и снежный буран налететь неизвестно откуда. А через час над вами снова такое голубое небо, что вы не верите своим глазам. Кстати, вы умеете ходить на лыжах?
– Я родился и вырос в Тирольских Альпах, в Австрии, – откликнулся Фогель. – И с пяти лет начал ходить в школу на лыжах. Мистер Стрэттон рассказывал, что его лыжная практика ограничена двумя зимними отпусками во Франции, но я уверен, что этого окажется более чем достаточно.
– Боюсь, не могу похвастаться тем же, – сказала Сара Келсо. – Но сержант Симонсен, кажется, полагает, что это не проблема.
– Насколько мне известно, вам предстоит развлечение по классу люкс, – заметил Дефорж. – Вас доставят туда без сучка без задоринки. Как насчет выпить?
К этому времени обстановка в зале стала довольно шумной. Публика толпилась на маленьком пространстве для танцев в центре зала, из темных углов доносились визги, там и здесь слышался звон бьющихся бокалов. Наде всем этим витали плотные клубы табачного дыма.
– До лондонского «Хилтона» далековато, – заметил Дефорж, наклоняясь к миссис Келсо. – Вы уверены, что еще не хотите перебраться в какое-нибудь другое место?
– О, я полагаю, у меня достаточно надежная защита, – ответила она. – Сказать по правде, мне здесь вполне нравится.
В следующее мгновение двери едва не сорвались с петель. На пороге показался Да Гама. За спиной теснилось полдюжины членов его команды. Он задержался в проеме – огромная фигура в твердом, как камень, пальто, из-под старой матерчатой кепки торчат черные жирные космы, на скуластом лице сверкают маленькие поросячьи глазки Его темная кожа всегда наводила меня на мысль, что среди его предков затесались цветные.
Музыкальный автомат продолжал играть, но в зале наступило мгновенное затишье. Да Гама что-то бросил через плечо одному из своих спутников и громко заржал. Почему-то это сняло всеобщее напряжение. Шум голосов возобновился. Он напрямик двинулся к бару, рассекая толпу. Все расступались перед ним.