А сейчас двое толстобрюхих идут уже вровень. У Берты появилось второе дыхание. Отважная женщина. Жанна д'Арк шамовки! Она обнаруживает в себе скрытые ресурсы и продолжает борьбу. Она не желает быть побеждённой. От неё зависит равенство французской женщины, может быть, даже её избирательное право! Она это чувствует! На неё это действует как допинг! Нация, в которой женщина подчиняется мужчине, — вырождающаяся нация. Она не имеет права уступить. Она дойдёт до конца без соли Эно, без таблеток «алка-зельтцер» и даже без чайной ложечки бикарбоната. Честный поединок, одним словом! Она не хочет быть обязанной допингу. Если она победит, то без хитростей, а если проиграет, то гордо подняв голову со шлемом!
Берю делает знак, чтобы ему дали выпивки. Верные слуги наливают стакан водки. В промежутке между двумя тостами он опорожняет его. На какое-то мгновение Берта подумала, что он сдал, что он сложил с себя сан, что водка — это признак слабости, но она не знает, что такое «Смирнофф».
В одно мгновение наш друг стал как огурчик. На этот раз он делает отчаянный рывок. Тосты исчезают как плоские устрицы. Берта даёт себя обойти. Она трескает всё медленнее и медленнее. В её земснаряде что-то заедает. Шестерни не прокручиваются. Дело не в смазке, о нет, жира ей не занимать. Весь ужас в том, что ей не хватает воздуха. Да и настроение уже не то. Когда падает дух, вся жизненная система оказывается под угрозой, сынки мои! Отключается энергия. Плоть трепещет и ослабевает. Как следствие, у вас кровоизлияние.
Толстяк же, наоборот, завидев первые золотые лучи Победы, включает форсаж и отрывается от земли. Берта отправляет в рот последний тост, но уже без охоты. Её хищные зубы вдруг оробели. Выводок осетров, намазанный на пеклеванный хлеб, вызывает в ней вялость. Она грызёт кусочек величиной не больше чем запятая. Но эта запятая для неё всё равно что точка. Она выходит из борьбы.
Присутствующих охватывает дрожь. Некоторые поражения благородны, и поражение Берты как раз из таких.
На её глазах появляются слезы. Её утешает разволновавшийся Генрих Четвёртый. Шарлотта Кордэй наливает ей немного виски. Император Цезарь выражает ей всеобщее восхищение. Бланка Кастильская трёт ей виски. Она пользуется признанием. Мои Берю заслужили полное уважение.
Александр-Бенуа, благородный герой этой жестокой, чёрной битвы (чёрной от икры) медленно обмахивается. Он сдерживает урчания в животе, выпускает несколько самых шумных и говорит со скромной улыбкой победителя, что всё это ерунда и в следующий раз он покажет, на что он способен. Несмотря на такое заявление, мы всё же видим, что он слегка перебрал. Как только внимание, которое он вызвал, рассеивается, он падает на канапе, как обессилевший альбатрос на риф.