— Дверь на кухню сразу за углом, как я говорил. Через нее проход к бару. Вы не ошибетесь.
Из окон отеля раздался новый взрыв смеха.
— Они, кажется, очень радуются чему-то!
— Я уже слышал раньше такой смех. Мне он тогда не нравился, так же как и сейчас. Ну, успеха, — сказал он и направился к главному входу в отель.
Кухонная дверь, о которой он говорил, оказалась открыта. Жена Фигуередо сидела на стуле и резала овощи в горшок, который держала на коленях. Я прошел мимо, не обращая внимания на ее удивленный взгляд, пересек кухню и подошел к противоположной двери.
В конце короткого прохода к бару я увидел Фигуередо, который стоял и смотрел сквозь занавес из бисера в зал, сам оставаясь невидимым.
При моем приближении он обернулся и посмотрел на меня через плечо. Я дал знак ему молчать и сам заглянул в зал. Они все еще сидели за столом, Хэннах и Авила рядом. Хэннах уткнулся лицом в скрещенные руки и, судя по всему, был мертвецки пьян. Вдруг Авила схватил его за волосы и приподнял голову над столом так, что у бедняги раскрылся рот, затем взял графин качаки и влил ему примерно пинту.
— Ну как вам нравится наше вино, сеньор?
Хэннах начал задыхаться, Авила отпустил его, и он снова уронил голову. Остальным показалось это крайне забавным, и один из них вылил стакан вина на голову американца.
Когда Менни вошел в салон, внезапно наступила тишина. В своей старой зюйдвестке и желтом плаще он выглядел смешно, но, как ни странно, даже улыбки сползли с лиц. Твердой походкой он подошел к старателям и остановился.
Авила зарычал:
— Проваливай, тебе здесь нечего делать!
Лицо Менни стало бледнее обычного.
— Не уйду без капитана Хэннаха.
Авила навел на него револьвер и не спеша взвел курок. Тогда я вытащил из-под плаща автоматическое ружье и дал знак Фигуередо отойти в сторону. Прямо позади Авилы стоял деревянный столб, который поддерживал потолок из досок. По такой цели я не мог промахнуться. Тщательно прицелившись, я выстрелил. Столб разлетелся как раз посередине, и часть потолка просела.
Мне редко приходилось видеть, чтобы люди разбегались в разные стороны с такой быстротой, и, когда я вышел из-за занавеса с ружьем наготове, все лежали, распростершись на полу, кроме самого Авилы, который стоял на одном колене около Хэннаха с револьвером в руке.
— На твоем месте я бы опустил оружие, — сказал я ему. — Это шестизарядное автоматическое ружье, и у меня патроны со стальной картечью.
Он осторожно положил револьвер на стол и поднялся, злобно глядя на меня. Я обошел стойку бара и передал ружье Менни. Потом опустился на одно колено возле Хэннаха, подвел под него плечо и поднялся вместе с ним.