— Кофе? — предложил Менни.
Я допил виски и взял у него оловянную кружку.
— Вам Хэннах рассказал, что там произошло?
— Сколько мог. Немного. Как я понимаю, там возникли какие-то разногласия.
Поэтому я рассказал ему все, и когда закончил, то он развел руками:
— Ужасное испытание.
— А может быть, я всю жизнь мечтал о такой прогулке по джунглям?
— И именно поэтому возникла такая напряженность между сестрой Марией Терезой и полковником. Дрянное дело.
— Но он имел основания, насколько я понимаю. Если бы она оставалась на катере, как обещала, все могло быть совсем иначе.
— Но разве вы сами уверены в этом?
— Она уверена. В этом-то все и дело. Она уверена, что все ее поступки освящены самим Богом. Уверена, что всегда права, что бы ни делала.
Он вздохнул:
— Должен признать, что нет ничего хуже, чем по-настоящему добрый человек, уверенный, что имеет лучший ответ на любой вопрос.
— Женщина-Кромвель!
Он откровенно озадачился моими словами.
— Я что-то не понимаю.
— Почитайте английскую историю, вот и поймете. Мне надо пройтись.
Он хитро улыбнулся:
— Думаю, что она сейчас одна, если не считать ту девушку племени хуна, которую она купила. А наша добрая сестра, я полагаю, ожидает появления еще одного ребенка.
— Когда она только угомонится? А что с Хэннахом?
— Он сказал, что будет в отеле.
Я надел летную куртку и пошел через аэродром по направлению к Ландро. Подойдя к отелю, я уже поставил ногу на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей на веранду, но вдруг задержался и прислушался.
Городок засыпал. Сквозь приоткрытое окно едва слышалась тихая музыка, которую передавали по радио, где-то раз-другой тявкнула собака. Но все-таки в этой ночи под звездами повсюду ощущалась жизнь. И здесь тоже.
Когда я поднялся по лестнице и открыл дверь, то увидел, что бар пуст, если не считать Хэннаха, который сидел у открытого окна, положив ноги на стол. Перед ним стояла бутылка виски и стакан.
— Так, значит, покойники все-таки встают, — ухмыльнулся он.
— А где все остальные?
Оказалось, что весь город гулял на свадьбе. Ввиду отсутствия священника гражданскую брачную церемонию проводил Фигуередо. Он имел на это право. Женился сын земельного агента, богатого человека. А это значило, что каждый, кто из себя хоть что-то представлял, отправился поздравить молодых.
Я зашел за стойку бара, взял стакан, подсел к Сэму за столик и налил себе виски из его бутылки.
— Ну, ты теперь удовлетворен? — спросил он. — После того, что там было? Теперь ты чувствуешь себя настоящим мужчиной?
— Вы тогда хорошо поработали на катере. Благодарю вас.
— Мне не надо наград, парень. У меня есть все, кроме разве что медали Конгресса. Эй, а ты знаешь, что такое медаль Конгресса, ты, английский выродок?