Таким образом, общественная, финансовая и творческая жизнь Шекспира была связана со сценой. Ни у кого из его современников не было стольких связей, его погруженность в театр уникальна. Были и другие драматурги, которых не заботила постановка их пьес. Джордж Чэпмен величественно провозглашал: «Я не смотрю собственные пьесы». Шекспир же проживал каждую минуту своих произведений: с первых слов, написанных в пылу вдохновения, до последних, отточенных на репетиции. Он знал о каждом восклицании и каждом вздохе публики, смотревшей представление.
У него были и другие обязанности. Это он рассматривал пьесы, представленные в театр другими авторами, и можно не сомневаться, что его задачей было отредактировать и подготовить принятую рукопись к постановке. Его просили переделать сложные места или написать какой-нибудь монолог. Он сочинял прологи для оживления старых пьес и переписывал вызывавшие сомнения места во избежание столкновения с цензурой. Он работал быстро. Всегда следует помнить, что подавляющее большинство написанных в этот период пьес не сохранилось. К сотням исчезнувших пьес мог прикасаться сам Шекспир.
Возможно, равнодушие к прижизненным публикациям объяснялось той ролью, которую Шекспир играл в труппе.
Актерское братство было столь тесным, что сами пьесы могли рассматриваться как общественное достояние, не выходившее за пределы театрального крута. Публикацию работ под собственным именем могли счесть выступлением против духа актерского братства. Сохранился контракт с каким-то драматургом, в котором оговаривается, что автор не должен публиковать «любую написанную им или незаконченную пьесу без разрешения данной труппы или ее большинства». Договор с Шекспиром вряд ли облекался в форму контракта, но Шекспир полагал своим долгом отдавать пьесы театру, где он работал. Как оказалось, большим преимуществом этих неформальных отношений стало то, что компания сохранила его пьесы; не было ни одного драматурга, за исключением Джонсона, чьи пьесы сохранились нетронутыми.
Разница между Шекспиром и Джонсоном в любом случае поучительна. Джонсон хотел быть независимым автором и не иметь связей с какой бы то ни было компанией или актерским братством. Шекспир, будучи представителем старшего поколения, чувствовал себя гораздо свободнее в атмосфере актерского цеха, каким была труппа лорда-камергера, где личность подчинялась сообществу. Он был в труппе скорее «мастером», чем «художником», в современном понимании этих слов. Лишь после его смерти друзья-коллеги опубликовали его пьесы в знак общей скорби.