Часто предполагается, что библейский «колорит» шекспировского языка — следствие усердного изучения Нового и Ветхого Заветов; но более вероятно, что он усваивал их почти механически как самую доступную форму звучного языка. Шекспир был очарован звуками и ритмом. Конечно, он не только снимал сливки. В его трагедиях отчетливо прослеживается также отзвук Книги Иова и притчи о блудном сыне; и в том и в другом случае его интересовала роль Провидения. Выражения и образы шли на его зов всякий раз, когда в них ощущалась потребность, так что Библия стала зеркалом его воображения. Можно усмотреть иронию судьбы в том, что Библию перевели на английский благодаря упорству религиозных реформаторов. Таким образом, Шекспир получил Священное Писание из их рук. И в ответ на этот дар заговорил собственным полнокровным насыщенным языком.
Отравленные, жгучие слова
[71]ИЗ младшей школы Шекспир перешел в Королевскую Новую школу, где бесплатно учился на правах сына стратфордского олдермена. Первый биограф Шекспира, Николас Роу, в начале восемнадцатого столетия утверждал, что отец «некоторое время обучал его [Шекспира] в бесплатной школе, где, вероятно, он и приобрел те небольшие навыки в латыни, которыми владел…». Школа помещалась позади часовни, над ратушей, поднимались туда по каменной лестнице. Лестницей пользуются по сей день; в подобной долговечности видится живая традиция и преемственность стратфордской жизни. Это было длинное и узкое помещение с очень высоким дубовым потолком, державшимся на множестве прочных балок. Окна выходили на Черч-стрит и могли отвлекать внимание. От шума окружающего мира там было не укрыться.
На гравюре 1574 года, изображающей елизаветинскую классную комнату, мы видим сидящего за столом наставника; перед ним открытая книга, ученики расселись на деревянных лавках, кто-то слушает внимательно, кто-то — рассеянно. Забавно, что тут же на полу собака грызет кость. Но розог, которые, как считается, играли существенную роль в школьной жизни шестнадцатого века, здесь не видно. Дисциплинарная строгость того времени, возможно, преувеличена теми, кто любит подчеркивать жестокость елизаветинских нравов.
Вступая в эту новую пору жизни, юному Шекспиру нужно было продемонстрировать умение читать и писать по-английски, показать, что он готов изучать латынь и «приступить к основам и началам грамматики». Ему предстояло ознакомиться с языком ученого мира. Шекспир с отцом взобрались по лестнице в классную комнату, где учитель прочел им школьные правила, а мальчик согласился их выполнять; за 4 пенса Уильям Шекспир был зачислен в школу. Он принес с собой свечи, книги и письменные принадлежности, а именно: тетрадь, бутыль чернил, роговую доску и полчетвертушки бумаги. У него не могло быть учебников, доставшихся от отца, поэтому книги тоже нужно было купить. Это походило на обряд посвящения.