— Сколько еще? — спросила она.
— Две недели, если повезет, но нам нужно идти быстрее, чем сейчас.
— Могу ли я насвистеть для нас ветер? — спросила она. — Настоящий ветер.
— Нет необходимости. — Он поднял глаза на ночное небо — Мне кажется, это только временное затишье. К утру будет шторм.
Позади послышалось легкое движение. Они поспешно обернулись и увидели сестру Анджелу, стоящую у главной мачты.
— Господин Рихтер, Лотта — спокойно сказала она. — Прекрасная ночь.
Первой заговорила Лотта, инстинктивно выступив в защиту Рихтера:
— Это мой проступок, сестра, поверьте мне. Господин Рихтер не при чем.
— Я уверена в этом, дитя мое. Я нахожусь здесь уже пять минут. Но теперь мне кажется, что тебе действительно пора идти вниз.
Лотта поколебалась, потом неохотно пошла к кают-компании. Когда она прошла полпути, сестра Анджела добавила:
— Я уверена, что господин Рихтер будет рад снова поговорить с тобой завтра, если позволят его обязанности.
Девушка затаила дыхание, запнулась, потом повернулась и побежала в кают-компанию.
Рихтер сказал:
— Я вижу, сестра, вы даете мне разрешение…
— …выполнить ваши обещания, господин Рихтер.
Она слабо улыбнулась:
— Вы заставляете меня ощущать себя такой старой. Такой старой.
Она отвернулась и направилась к двери Бергера. Рихтер беспомощно смотрел, как она постучала и вошла.
Бергер писал за столом. Отто Прагер, лежа на койке, читал книгу. Консул сел, спустив ноги на пол, а Бергер положил перо.
— Сестра? — вежливо сказал он.
Прагер встал:
— Мне, наверное, лучше выйти?
Он сделал шаг к двери, но она покачала головой:
— Только минуту вашего времени, капитан. Относительно господина Рихтера и Лотты.
— Итак? — уныло спросил Бергер, готовясь к неприятностям.
— Я буду признательна, если вы освободите его от обещания не говорить с ней до прибытия в Киль.
— Весьма неожиданное изменение вашей позиции.
— Скорее, новая точка зрения. Я всегда хотела лишь справедливости для Лотты. Я теперь понимаю, что ее решение о будущем, когда мы достигнем Киля, должно быть сделано по ее собственной свободной воле при содействии лишь бога. А до того времени кажется бессмысленным стараться искусственно держать раздельно ее и господина Рихтера. Как я выяснила сама, он исключительно честный молодой человек.
Бергер не смог придумать, что ответить. Она дала ему еще секунду, потом добавила:
— Теперь, господа, извините меня, я действительно очень устала.
Дверь за ней закрылась. Консул повернулся с изумлением на лице. Бергер, не говоря ни слова, открыл шкафчик, достал бутылку рома и два стакана.
***
Было очень темно, поезд мчался сквозь ночь, дождь хлестал в окна. Когда Харри Джего постучал в дверь спального купе и вошел, Джанет лежала на единственной полке, натянув одеяло до подбородка.