Когда они закончили запрягать, она улыбнулась.
– А вы и раньше занимались этим делом?
Он кивнул.
– Мой дед был фермером. И мальчишкой мне тоже хотелось быть, как он.
– А теперь?
Он пожал плечами.
– Не думаю, что на то, чему я научился на войне, будет спрос, когда она кончится.
– Но все, что происходит с нами теперь, не в счет, – возразила она. – Ни для кого из нас. У нас говорят – время, о котором не стоит вспоминать. Вот и война – как кошмарный сон, от которого ничего не останется, когда придет утро.
В ее голосе была подкупающая прямота, и в мягком, рассеянном свете лампы ее лицо уже не казалось усталым и она вся светилась молодостью. В какое-то мгновение ему захотелось сказать, что жизнь не всегда бывает такой, какой ей следовало быть, но он не осмелился.
– Будем надеяться, что ты права, – запнувшись, проговорил он.
Она доверчиво кивнула:
– Если я не права, то жизнь вообще ничего не стоит.
Он промолчал и закурил сигарету, а потом вышел за двуколкой из амбара. Небо теплой и благоуханной ночи, словно черный бархат, было усыпано алмазами.
Они стояли рядом, касаясь друг друга плечами, и она радостно вздохнула.
– В такую ночь, как эта, забываешь о войне. О, я могла бы показать вам здесь так много, будь сейчас мир.
– Если бы я был английским туристом, приехавшим на корабле из Афин? – хмыкнул он. – И с чего бы мы начали?
– Конечно же, с гробницы Ахилла. Мы могли бы посмотреть ее при лунном свете, а потом на рассвете, когда в горах еще лежит туман. Вы в жизни не видели ничего более красивого.
– Если быть там вместе с тобой, то удовольствие гарантировано, – галантно заметил он и посмотрел на пик, чернеющий на фоне ночного неба.
– Там, наверху, монастырь Святого Антония, не так ли?
Он услышал ее вздох и заметил, как она вся напряглась. Она обернулась и посмотрела на него.
– А, так вот вы зачем здесь?
– Я тебя не понимаю.
– Пожалуйста, капитан Ломакс. Я же не дурочка. Каждый на острове знает, что три месяца назад немцы оборудовали в части монастыря радарную станцию.
Он покачал головой.
– Не радарную станцию, Катина. Кое-что поважнее.
– Понимаю, – сказала она. – И вы хотите разрушить ее? Но там все еще живут монахи.
– Если бы их не было, мы бы давно все здесь разбомбили. Вот почему немцы заставили их там жить. Типичная нацистская штучка. Они ее попытались применить в больших масштабах в Монте-Кассино, в Италии, но там это не сработало. Все было снесено с лица земли взрывом.
– А почему тогда не повторить здесь то же самое? С каких это пор жизнь двадцати или тридцати старых монахов стала так уж важна для воюющих сторон?